При иных обстоятельствах стоило бы хорошенько обдумать, как же, черт возьми, я снова умудрился забыть о существовании проклятого пса и так оплошать с дверью? Но время для этого было явно не подходящее, ибо жить мне оставалось секунды две. Срочно требовалось что-то делать – и, само собою разумеется, я пал на колени:
– Не убивай меня, о прекраснейшая из собак! Умоляю, пощади!
Алабай оскалил свою жуткую розовую пасть и зарычал. Даже соседи Лемми Килмистера[13] не слышали звука, подобного этому. Мне оставалось лишь продолжать импровизацию. Я быстро встал на четвереньки, высунул язык, и радостно поскуливая, бросился ему навстречу!
Растерянность на морде противника была воспринята мною как крайне важное свидетельство, что в конкуренции видов всегда побеждает тот, кто умеет чтить свои корни. Пес даже слегка попятился от меня, но я восторженно взвизгнул, взмахнул ушами, завилял хвостом и попытался лизнуть его в нос! Он с отвращением отпрянул в сторону.
Путь к спасительному выходу оказался свободен, и я, вскочив на ноги, бросился по направлению к холлу. Алабай опомнился и с рычанием кинулся за мной, но я уже был снаружи, в последний момент успев захлопнуть перед ним дверь. Послышался тяжелый удар, и вслед за ним разочарованный вой чудовища.
– Я же предупреждал, чтобы ты не связывался со мной? Предупреждал?! – с ликованием вскричал я.
Звуки из-за двери вдруг стихли.
– Надеюсь, ты свернул там себе шею! – заключил я и повернулся было, чтобы осмотреть остальной дом, но вдруг снова увидел стоявшего прямо передо мной алабая, изготовившегося к прыжку!
– Господи Иисусе, но как…
Пес ринулся на меня, и я тут же, не мешкая, перемахнул через перила и спикировал вниз. Мне повезло приземлиться на обеденный стол. Тело мое было словно и не моим вовсе. Легко сгруппировавшись, я сделал кувырок через спину и вскочил на ноги. Алабай огромными прыжками сбежал по лестнице, но поскользнулся на гладком каменном полу и завалился набок.
Я воспользовался этим и прямо со стола почти без разбега вспорхнул обратно. Пес уже несся за мной по пятам, когда я добежал до двери своей комнаты и захлопнул ее перед его носом. Схватив первое, что попалось под руку (это был изогнутый вперед турецкий ятаган), я заорал:
– Ага, так ты умеешь проходить сквозь стены? Только сунься сюда, и ты сдохнешь! Сдохнешь!!!
Собака бушевала, с лаем бегая по галерее, пока я, держа ятаган обеими руками за точеную эбонитовую рукоять, водил им из стороны в сторону и старался не упустить момента, когда дьявольское отродье вновь предстанет предо мной. Однако то ли в мою комнату забыли проделать тайный собачий ход, то ли перемещаться по ним можно было только в одном направлении, но