Зато нам милосердию не надо ни у кого учиться и способности к самопожертвованию учиться тоже не надо! Не надо учиться приходить на помощь в минуту опасности и спасать жизнь людей и животных ценой своей собственной. Нас не надо учить ждать благодарности в ответ за помощь и спасение. И учить благодарить в ответ за помощь нас тоже не надо. Благодарить мы умеем сами.
Я остановилась, взяла мужчину за руку, посмотрела ему в глаза и решительно перешла на «ты»:
– Жень, спасибо тебе за то, что ты нашел время увидеться и уделяешь мне внимание. За то, что утешаешь, спасибо тебе и за то, что хочешь накормить моим любимым супом, спасибо.
– Это ты меня так вежливо отшиваешь по-китайски? – удивленно распахнув глаза, спросил Евгений.
– Это я тебя так по-русски благодарю – от своего чистого вьетнамского сердца, – ответила я честно.
Мы рассмеялись и зашагали торопливо через сквер Шмелëва в Dell`Arte, спасаясь от повалившего с неба мокрого снега.
Кафе встретило нас сверкающей чистотой входных дверей и тихой приятной музыкой. Мы выбрали столик у окна, сделали заказ, я огляделась по сторонам:
– Уютно здесь…
– Мне тоже нравится. Без пафоса, по-домашнему и стильно одновременно. Бываю здесь каждый раз после похода в галерею. Знаешь, вспоминаю, как мотались студентами Репинки по выходным в Третьяковку смотреть великих. Молодые дурные авантюристы, уверенные в своей гениальности… – Женя улыбнулся с грустью, отвернулся к разгулявшейся за окном метели.
– Расскажи о себе, Жень. Не то, что можно урывками прочитать в интернете про талантливого мальчика из состоятельной провинциальной семьи. Расскажи мне про себя… – попросила я.
Мужчина дотянулся через стол до кольца на моей левой руке, погладил плавную линию волны из белого золота:
– Элегантное очень. На волну похоже. Заказывали или готовое?
– Родители заказывали в подарок на шестнадцатилетие. Это и есть волна, Женя. Я потом расскажу тебе историю семьи и объясню, почему волна… – я сняла кольцо и протянула мужчине, – внутри надпись, прочитай. Это всë, что важно знать о моей провинциальной семье.
Евгений прищурился, разглядывая внутреннюю часть кольца, и прочитал вслух:
– Папа плюс мама равняется любовь плюс Лиен равняется… и снова папа плюс мама равняется любовь… здорово придумали – круговорот любви.
Возвращая мне кольцо, почему-то вздохнул тяжело, резко потер глаза ладонями, тряхнул головой и признался:
– Мои меня тоже любили. Точнее – полюбили с первого дня знакомства, когда приехали в наш детский дом ребенка себе выбирать. Мне было восемь.
Я вскрикнула от неожиданности:
– Ты не родной?
– Нет, Лиен. Родной у родителей умер за два года до моего усыновления. Мой ровесник. Ангина дала какое-то осложнение опасное, к врачам обратились поздно, не спасли. Спасли меня после принятого моей мамой решения оставить сына в роддоме. Новые родители поверили в меня, в мою