– Продолжай.
Пристально глядя другу в лицо, я проговорил:
– Я собираюсь найти мать Десембер.
– Чего? – простонал Мэверик. – О, этот чертов подкаст.
– Думаешь, у меня не получится?
– Дело не в этом. – Мэверик ударил меня по руке, велосипед задребезжал. – Как по-твоему, почему я выбрал тебя своим партнером для лабораторных по химии?
– Потому что я твой лучший друг?
Он буквально испепелил меня взглядом.
– Я хочу стать нейрохирургом. И вряд ли бы попросил тебя ассистировать мне в лаборатории, потому что мы кореша. – Он ехидно хмыкнул. – Ты правда… Я знаю, ты борешься с дислексией, но тут нечто большее. Примерно один из пяти человек страдает дислексией – в той или иной форме, так что это достаточно распространенное явление. Но ты видишь мир иначе – я такого никогда не встречал.
– О чем ты?
– Я зациклен на деталях. Помешан на мозгах. Мне нравится думать о нейронах, нейронных связях, химических соединениях. Я могу часами рассуждать о микроскопах и странном запахе анестезирующего газа. А ты? – Он постучал себя по лбу. – Твой мозг ищет альтернативные пути. Иногда они длиннее, иногда короче, но ты всегда приходишь к тому, что тебе нужно. У тебя такой… глобальный взгляд на вещи. Как будто ты смотришь на все с высоты птичьего полета. – Мэв щелкнул пальцами. – Помнишь мистера Туркотта?
Занятия по английскому, сентябрь прошлого года. Первый год в старшей школе. Новый учитель ввел наши результаты не в ту графу онлайн-таблицы успеваемости, поэтому оценки выставлялись неправильно. Люди возмущались, родители звонили в школу, и мистеру Туркотту пришлось сделать миллиард скриншотов, чтобы объяснить ситуацию. В классе я открыл ту программу и просто снял галочку с параметра «расширенные настройки», переместив результаты туда, где система могла их фиксировать.
– И что?
– И что? Ты решил проблему, над которой все бились три дня, одним щелчком мыши.
– Это было просто логично.
– Многие люди не видят логики, о герой по случайности. Они вязнут в деталях. – Мэверик вытер руки о шорты. – Но дело вот в чем: в твоем подкасте про загадки рассказывается вовсе не про загадки. Это раскрытые дела о реальных людях.
– Конечно, я знаю, что это о реальных людях, Мэверик.
– Конечно, знаешь. Но я думаю – точнее, знаю, потому что есть исследования на эту тему, – что, когда речь заходит о трукрайме, люди забывают, что все это случилось на самом деле. Мы воспринимаем это как вымысел в книгах и фильмах.
Я прикусил губу:
– Возможно, ты прав.
– Сама идея о том, что семнадцатилетний парень ищет женщину, чье исчезновение не могут раскрыть уже почти десять лет…