Смеялись, по-доброму вспоминая детские проделки. Но Павел видел, что та же самая искренняя радость не получается при переходе на разговор о днях сегодняшних и любимые жены начинают подозрительно зыркать глазами на своих красавцев мужей, если те уж слишком бодро говорят как им живется сегодня.
Разве можно гордиться тем, что приходится работать сразу на трех работах? Оказывается можно. «Видишь Павел, какой я молодец. Как четко устроился. А Володька, да ты его помнишь, не смог. Ему бедняге похуже». Нет-нет, но при таких разговорах заходила речь и о Корзуне. Все–таки он один из всего класса так взлетел. Одни им восхищались – мол, смотри какой молодец, ухватил судьбу за хвост. Другие были равнодушны – мол, у нас и своих забот полон рот. Третьи же о нем говорили откровенно враждебно и вовсе не потому, что Корзун лично им перешел дорогу. Просто со временем школьное презрение к его махинациям в сочетании с тем, что время изменилось, и наступила власть вот таких же Корзунов, выросло в намного более злобное, но, увы, бессильное чувство.
Самым интересным было то, что те, кто негативно относился к успехам Корзуна, были наименее успешными в новой жизни, хотя ждали от нее когда-то многого, с радостью во взорах шагали голосовать за первого, «истинно русского» президента – «надежду и опору обездоленного народа». Но сколько они не ждали, манна небесная так и не стала сыпаться на их головы, а в самих головах все больше копилась злость и раздражение за то, что клюнули на очередной обман, за то, что внесли и свою посильную лепту для прихода к власти всяческих Корзунов.
Может быть поэтому, при посещении их Павлом, они эти обманутые и обманувшиеся, с какой-то злодейской радостью, словно гранату из-за пояса, доставали из холодильника бутылку водки и предлагали жахнуть за все, а потом, удивляясь и одобряя его трезвость, сами и напивались, все более раздражались и, не стеснялись в выражениях.
Вот тогда Павел и решил лично увидеть и пообщаться с Шустриком, что бы понять, чем он так насолил своим бывшим одноклассникам и сделать свои выводы.
Жизнь же, тем не менее, продолжалась. С работой у Павла проблем не возникло. И Севастьяныч и Андрей предложили ему работу каждый у себя. Правда одну и туже – охранником. С подобной деятельностью Павлу уже приходилось сталкиваться в столице. Он отлично знал, что включает в себя эта работа, и умел ее делать профессионально. Немного поразмыслив, он принял предложение Андрея, так как быть сторожем у чужого добра не хотелось. Это он уже проходил. Правда, Игорю, чтобы не расстраивать хорошего человека, он о своих соображениях не сказал.
Зато предложение Андрея ему показалось интересным,