Очищение. Александр Кленов

А у этих русских отобрали национальность, смешали всех в одну кучу, что бы ни понятно было кто русский, кто еврей, а кто армянин – всех в одну массу с непонятным названием «россияне» и что? Хоть кто-нибудь по всей стране возмутился, был хоть один бунт, протест? Все как миленькие покорно пошли и поменяли паспорта. А ты Игорь говоришь народ. Никогда ни один народ ничего не решал и не делал. Только отдельные его представители, сильные и мыслящие могли что-то сделать и повести за собой других. Ждать когда наш народ проснется и плюнет в ненавистную харю непрошенного гостя не приходится. Им вон потихоньку зарплату подбросили, особенно перед выборами, на пенсию копейки накинули они и возмущаются уже меньше. Опять надежда у них забрезжила, что все скоро станет хорошо, что все наладится. Да не наладится, вот в чем дело.

      Павел откинулся в кресле.

      Игорь и Андрей молчали. Таким они еще не видели своего друга, которого они, молча, про себя, сразу признали за старшего. Чувствовали что он уже не такой, как был раньше, что не прошли в его жизни в пустую эти десять лет, как считал со своей колокольни толстяк Корзун. Но Павел лишь молчал, больше слушал других. И вот немного приоткрылся. Как не обидны были его слова о русском народе, но понимали они, что правда в них есть и правда немалая. Что стало с нами, народом бунтарем, первопроходцем, исследователем. Сколько знаменитых на весь мир людей вышло из числа этого народа. Внёсших значительный вклад в развитие той же мировой науки и культуры. Куда все это делось, куда мы катимся и куда, в конце концов, прикатимся?

      И Игорь и Андрей понимали конечно все это, и как-то по своему принимали, может быть потому, что не владели нужной информацией дающей иное представление о другой, не телевизионной жизни в стране, а судили обо всем со своей местной точки зрения. А Павел-то этой информацией может быть, все же владел. Потому-то приняли сейчас его слова, поняли. Может быть от кого-то своих, местных и не приняли, оставшись при своем мнении, а от него вот приняли. Он ведь для них стал старшим.

      – Может, дерябнем? – предложил Игорь, поочередно глядя на обоих.

      – Не советую прибегать к помощи этой отравы, – спокойно произнес Павел, пояснив. – Для облегчения. Это не выход. Это тупик.

      В этот вечер Павел вышел на прогулку с особым чувством. Можно только представить себе, что творилось у него в душе после встречи с друзьями, после рассказа Андрея. Ни Андрей, ни Игорь, да и никто другой не знали, что после того как все они расходились по домам, Павел, с того самого первого, по приезду вечера, после столкновения в парке, каждый вечер с наступлением сумерек отправлялся на прогулку, возвращаясь далеко за полночь. Только лишь ночные дежурства прерывали его прогулки. Это было частью его, одного ему ведомого плана.

      Однажды вечером, когда Павел и Игорь поджидали Андрея, тот придя, прямо с порога заявил:

      –Ну, дела. Мы тут живем, живем, кофеек по утрам пьем, о делах наших скорбных судачим, а в городе-то что творится.

      – Что случилось-то, толком расскажи, да садись ты, стоишь как оратор на митинге.

      Андрей рухнул в кресло.

      – Да