– Ну, не знаю, не знаю, что мадемуазель может думать… – растерянно пожал плечами майор. – Но, господа, я голоден. В дом нас не приглашают, пойдёмте в шинок. И будем веселиться, показывать, что нам не о чём грустить. А также надо громко выспрашивать, узнавать, кто из мужиков иль соседских помещиков готов продать лошадей.
В шинке застали слегка подвыпивших солдат, перед которыми на блюде лежал зажаренный на вертеле гусь немалых размеров. И присоединились к ним, заказали ещё угощений. В общем, старались вести себя так, словно ничто не омрачало их настроение, не отягощало, не угнетало их души. Ротмистр держался молодцом: шутил с солдатами, у местных мужиков выспрашивал, нет ли здесь красотки, к коей можно в гости заглянуть.
Глава 8
Утром собрались уезжать. Собирать было нечего, оставалось лишь сесть в седло, но Брюховецкий копошился, словно что-то забыл: он всё поглядывал на окна панского дома. Майор, чтоб не мешать приятелю собираться с мыслями, печалиться, вышел из флигеля и, заложив руки за спину, неторопливо гулял по двору, оценивающе разглядывая постройки, морализировал:
– Да-с, заметно, что ремонта давно не было. Обратили внимание, Телятьев? Хозяйский заботливый глаз, своевременный уход – это так важно… Дом был бы великолепен, однако вон на крыше кой-где черепица пообвалилась… Желоба провисли… Развлечения пани Старжинская любит, по капризу младших детей аж диковинных пони выписала, дочери грезят созданием новой Софиевки, а на ежедневные заботы по дому не хватает, увы… Да-с, когда у дома нет хозяина, он быстро ветшает… О, гляньте-ка, к нам служка бежит… Неужели госпожа встала столь рано?
Да, офицеров приглашала сама пани Старжинская. Их провели в кабинет, где находился и её управляющий. Мадам сухо ответила на приветствия и попросила прощения. «Уж не за дерзость ли сына?» – мелькнуло в голове Телятьева. Но она произнесла другое:
– Да, прошу прощения, что задержала вас. Вы приехали по делу, так и обсудим его. Вчера поручик признался, что вы не имеете средств по нашей цене скот покупать… В знак уважения я соглашаюсь на вашу цену. Сколько коней продаем? – это она уже спросила Лейбу, и тот скрючился в подобострастном поклоне:
– Поручик сорок семь выбрал. Однако, многоуважаемые господа офицеры, милосердная пани готова по вашей цене продать лошадей. Нижайше прошу, пожалейте нас, дайте хотя б двести за голову. Меньше – это уже чистое грабительство.
Брюховецкий после вступления Старжинской, намекнувшей, что, мол, она сжалилась над нищими и из снисхождения уступает, готов был и больше заплатить, но ему не дал рта раскрыть Колбяков.
– Позвольте немного посоветоваться? Поручик, сколько там лошадей?
– Из сорока семи, коих управляющий посчитал, я тридцать восемь осмотрел, за них