Глава 7
Предательство
– Что такое “узкая стена”?
– А ты как думаешь, монашек? – хмыкнул облат, которому задал вопрос Антонен.
Один из солдат сказал:
– Камера, где ты сможешь устроиться с удобством. Там ты научишься спать стоя.
Подгоняемый их гнусными смешками, Антонен поспешил к дортуару.
Настала непроглядная, сырая ночь. Свечи в доме Сейана ничего не освещали. В переходах неверный свет сочился еле‐еле, стекая желтыми каплями вместе с воском и указывая дорогу тараканам. Таким Антонену показался и пустынный внутренний двор – дорогой тараканов. Бродившие по нему братья следовали маршруту, обозначенному бледными огоньками, такими же чахлыми, как их души. “Тараканы… тараканы”, – повторял Антонен по пути к дортуару, думая о своем товарище, и его глаза наполнялись слезами.
Он проснулся на рассвете. Один из монахов принес его вещи и положил на землю перед ним. Он молча проводил его в главную часовню, где его ждал инквизитор в окружении облатов. Тот велел им выйти и остался наедине с Антоненом.
Антонен не преклонил колен.
– Я приказал отправить чернильные орехи, купорос и перья в дубильню.
Монах отчетливо слышал слова инквизитора, но до него не доходил их смысл.
– В дубильню?
– Да, вместе с пергаментами. Ты все это погрузишь на своего осла и отправишься назад, в Верфёй.
– А Робер?
Инквизитор не ответил. Антонен чувствовал, что почва уходит у него из‐под ног. Отныне от его покорности зависела жизнь Робера, однако Антонен не мог сообразить, чего от него хочет инквизитор. Он был бессилен перед этим бесчувственным человеком, чудовищное тело которого не помещалось в кресле и который наблюдал за ним, как за насекомым, попавшим в ловушку.
Ему хотелось бы увидеть, как инквизитору проткнут шею, как тому прокаженному из собора, но он усмирил свои страсти, как учил его приор Гийом, создав внутри себя пустое пространство. Ему не удалось избавиться от образа Робера, стоящего в узкой камере, и у него свело живот.
– Я не понимаю, – наконец проговорил он почти беззвучно.
– Должно быть, Гийом испытывает к вам большую привязанность, раз доверил вам такую важную миссию. А привязанность чаще всего взаимна.
Антонен выдержал взгляд инквизитора. В поведении монаха чувствовалась отвага, редкая для столь юного создания. Но инквизитор за долгие годы привык сталкиваться и с гордостью, и с отвагой. Он знал, что это товар недолговечный, от пребывания в зловонной камере и молота палача он быстро портится. Сколько людей, исполненных высокого достоинства, после нескольких часов на дыбе ползали перед ним на коленях! Он предпочитал трусов, которые сразу отбрасывали смелость и благородство, ибо они на человеческой шкуре долго не держатся. Трусливые люди позволяли беречь силы и деньги: ему не приходилось оплачивать услуги палача. По этой причине он был более снисходителен