Герои все, как мухи, мрут,
Честь утопив в вине.
О, каменный дракон, приди,
К тебе взываем мы.
Великий наш народ спаси,
Дни мира сочтены…
Улиан сочинил эту песню, когда смотрел на угасающего отца, но исполнять самому ее никогда не приходилось. Или… он просто не осмелился?
Зато долгие годы спустя ее с удовольствием исполняли другие. Люди.
Глава 6. Ризвел
Улиан ковырял безвкусную кашу. Отец молчал. Со дня прощания с Туоль он не подошел к наковальне. И, кажется, сторонился его.
– Сколько еще осталось эльфов? – спросил Улиан, не поднимая головы.
– В этом квартале мы с тобой. В других не более пяти дюжин, по слухам.
Что-то твердое сдавило грудь, и губы сжались, а после… покатились постыдные слезы.
– Ну… ну! Не реви! Ты – мужчина! – Отец посмотрел строго, но поток кашля оборвал его взгляд. Улиан вскочил:
– Пап? Ты что? Ты… тоже?
Слезы высохли тут же, но Наальд покачал головой. Он вытер лицо рукавом рубахи и принялся убирать со стола. Улиан не доел, но и не хотелось, но… Туоль бы заставила.
– Дай сюда!
Улиан выхватил почти полную чашу с кашей и набросился на еду. Наальд усмехнулся, но поспешил сделать вид, что занят уборкой: сдавленный хрип все же продолжал вырываться у него из груди.
Уже прошел почти месяц после его возвращения, но отец так и не позволил выйти Улиану из дома. По его словам, за забором творился сущий ужас: люди нападали на эльфов без разбору, врывались в дома, крушили все на своем пути, уничтожали наследие целой расы. На трон Мирсула взошел первый людской лорд. И он позволял другим бесчинствовать.
Однако Улиан не слышал звуков боя ни из комнаты, ни со двора: улицы оставались тихими. Даже чересчур тихими: город накрыла пелена траурного молчания.
И потому внезапный шум у ворот заставил Улиана вскочить из-за стола.
– Наальд, открывай! – Кто-то барабанил в дверь и рычал. – Задница Ульбраха, ты нам должен!
Улиан глянул на отца, но тот лишь закатал рукава рубахи и сухо бросил:
– Сиди в доме.
Отец скрылся, но грохот продолжился. К первому голосу добавился еще один:
– Где наше оружие, кузнец? Плати неустойку или прощайся с жизнью!
Улиан бросился к окну. У калитки собралась толпа мужчин. Отец медленно подошел и сложил руки на груди:
– Через неделю. Будет готово через неделю.
– Ты нам говорил это дюжину дней назад! Сдается, ты кинуть нас вздумал?
Один из толпы замахнулся, отец увернулся, но кашель вновь застал его врасплох. Но людей это не остановило. Не дожидаясь, когда Наальд выпрямится, они набросились на него с кулаками.
Улиан зажмурился: лишь бы не знать, лишь бы не видеть этих бессовестных лиц! Отец даже не сопротивлялся их ударам, он только пытался справиться с кашлем, крючась и расходясь сильнее в новом приступе. Да если бы даже и не было этой болезни, что бы он сделал? Отец не воин, а кузнец. Он один, а врагов – множество. Если не вмешаться, отец умрет, а люди доберутся до Улиана.
А он никак