Улиан отпрянул:
– Но… как? Она не должна была… силы сместятся, и…
– Поэтому навершие привело тебя сюда. – Берта сложила руки на груди. – Сейчас здесь велика концентрация силы, но со временем она потухнет. Этот мир расколот, и ему ничего не угрожает. Даже магия или присутствие Оррсан. Мы полагаем, что из четырех фигур в живых осталась только она.
– Но как же камень? Он до сих пор в Мирсуле. И… посох? Она вернулась с ним?
– Нет, Улиан. Посох остался там, где ему место, а что касается камня, то… – она вздохнула и немного помедлила. – Насколько я знаю, люди оказались смышленее эльфов. Они смогли… приручить его силу.
Улиан кивнул. Губы сжались и задрожали. Как в тот день, когда он остался один навсегда.
– Мне жаль, что я жив, Берта, – он прошептал. – Но я рад, что увидел тебя.
Он выдохнул, и горькая улыбка сорвалась с его губ. А после он просто ушел. Здесь обитало его прошлое, и оттого нельзя было оставаться. Возможно, женщина провожала его взглядом, но цель его пути была достигнута. Узнать большее он не имел права. Как не имел права жить все эти годы.
Ему открылась судьба купола, вот только Оррсан не была последней из выживших. Где-то на обломках Расколотого мира существовал маг, который следил за Улианом и жаждал былой силы посоха. Но дриада вернулась без него. Навершию не с чем было соединяться.
Что стало с Тимором и Аргерном? Из ныне живущих, наверное, никто не знал ответа. Аргерн был лишь человеком, и за четыре сотни лет наверняка сменилось не одно поколение его рода. А что касается Тимора… Дух сбежал до завершения обряда, но именно после разрыва цепочки заклинания появилась дверь в мир магии. Вдруг именно в этом и была его роль – уйти вовремя? И если он справился, то куда ушел? Где сейчас? В отличие от людей и даже магов, духи жили вечно.
Но если дриада не чувствовала его (как и не чувствовала Ризвела), значит, все шло своим чередом. Миру больше ничего не угрожало.
Улиан добрался до первого дуба у Рощи Безмолвия, нащупал рычаг у корня и, случайным шорохом нарушая лесную тишь, провалился под землю.
Ему предстоял путь домой по подземелью, но обратная дорога не страшила его. Три сотни лет, со дня похорон отца, он строил потайной ход из города, чтобы хоть раз увидеть снова это место. Выходит, сработало? Он вернется домой незамеченным и даже не заплатит пошлину за вход.
Да, он вернется. Но дома его будут ждать лишь заколоченные ставни и остывшая наковальня. За три долгих века в мире людей ему не нашлось места.
Улиан так и останется для них отшельником из крайнего дома. Последним выжившим из эльфов. Выжившим в лихорадке и при восстании людей. Выжившим из ума.
Единственным, кто смог предотвратить повторение гибели мира.
Улиан ухмыльнулся дерзкой мысли, и серебристый свет от навершия разогнал мрак подземелья.
Что ж, история еще не завершена. А, значит, только поэтому он должен быть дома.
Четыре дня "до"
Рассказ