Привычно Ганнибал останавливает Светлячка у дуба, спрыгивает на землю, кладёт флейту на высокий белый камень, стоящий у дерева, идёт к раскидистому кусту шиповника, обрызганному росой и искрящемуся вытянутыми рыжими плодами. Шаг, ещё шаг, биение сердца, ожидание-предвкушение, что может быть сегодня, по какой-то неведомой причине… Пустое. Князь упирается в незримую, но так мерзко ясно ощущаемую стену!
Он кладёт на преграду ладони. Древнее колдовство отдаётся покалыванием, дрожью пространства – ни враждебной, ни дружелюбной. Просто, черта. Которую не преодолеет Пожиратель. Закрыв глаза, безрассудно нагло Ганнибал пытается продвинуться вперёд – то ли сдвинуть стену, то ли пройти сквозь неё. Издали можно было бы подумать, что какой-то чудак занимается непонятными физическими упражнениями, выставив раскрытые ладони перед собой.
Настырный Пожиратель увеличивает давление сильных рук, на какую-то толику погружаясь ими в колдовскую стену. Покалывание стало неприятным, поднимающим нехорошие ощущения внизу живота. Не сдаваясь, Ганнибал продвинулся ладонями вглубь стены ещё на какую-то ничтожность. Замер, выравнивая дыхание. Подождал, чтобы руки попривыкли к взаимодействию с древней силой. «Ты человек, не становись Пожирателем, не становись…» – повторяя это себе, князь Ирде сделал шаг и почувствовал, как чары Леса охватили его по локти. По телу пробежала предательская дрожь, внутри, за желудком, забился страх. «Ш-ш-ш-ш, всё хорошо, она не обидит тебя…», – сказал Ганнибал той части себя, без которой и рад бы жить, да нет возможности. Той части, которую и не хочет выпускать сила Леса. – «Я защищу тебя, доверься».
Ещё один безрассудный шаг. Лицо и грудь обожгли хладным пламенем чары. Поморщившись, но не отступив, князь-Пожиратель принялся вести счёт ударам своего сердца. Сколько он выдержит на этот раз? Сделать третий шаг, погрузиться в стену не только руками, но и телом, у него пока не получалось. В последний раз он вытерпел двенадцать ударов. Насколько это бессмысленное занятие? Получится ли пройти сквозь стену вот так, шаг за шагом, не ожидая, пока спадут чары, по неведомой прихоти Судьбы? Когда, каким образом она поймёт, решит, что Ганнибал стал человеком?
Лучше не ждать, а пробовать, пытаться, делать то, что можешь.
Пять ударов. Спокойно. Семь. Чары начинают лезть вовнутрь, дабы вытащить то, что сокрыто под личиной человека. Ганнибал не даёт, мысленно обрывает прозрачные светящиеся полипы, пытающиеся добраться до скверны, питающей тело. Десять ударов.
Внутри, заставляя всё тело вытянуться, заскрёбся Пожиратель, жалобно скуля в голове. Боль, резь пронзили от темени до пят. Тринадцать ударов!
Испуг голодного духа, нарушающего правила, боль, заставляющая подчиниться, закручиваемые полипами в узел чувства взвыли в сознании, звеня: «Покорись!»
Пятнадцать ударов!
В ледяной ярости, подстрекаемой ограждающими