– Мастер, это ты?! – до сознания донёсся хриплый крик оглянувшейся в мрак ночи всадницы.
Ганнибал хищно оскалился, и память сама собой вытолкнула из груди слова, прозвучавшие тёплым, бархатным звенящим голосом:
– Да, это я! Скачи, не останавливайся, я догоню! – человек-вендиго закашлялся, схватившись рукой за грудь – чужой голос разодрал лёгкие болью.
Коварный талант вендиго – подражать любым голосам. До сего момента князь без запинки мог кричать и свистеть любой птицей и зверем, а теперь… заговорил человеком, через воспоминание.
Лекарь сплюнул кровь, пребывая одновременно в ясном летнем дне и в безжалостной зимней ночи. Предвкушение и желание убийства, с последующим пиром, наяву зашевелилось в животе. Усилием воли Ганнибал развеял жуткое чувство, возникшее не ко времени и не к месту.
Лекарь бросил взгляд на девушек, стоящих на краю поляны, и восстановил видение, погнался в воспоминании за тенью в морозной ночи.
Хладнокровно и одновременно в пьянящем предощущении сшиб коня когтистой рукой-лапой, подошёл к женщине. О да, именно так она смотрела на него во снах. За миг до смерти, чарующе-прекрасная в своём ужасе и страхе. Помрачённое сознание прожгла мысль: «Ты сейчас убьёшь её, Гален. Это неизбежно…» И снова мрак, зов внутри, исходящий из проклятого сердца, и когти пронзили плоть. Миг торжества и блаженства, клокочущей жажды и триумфа.
Что-то не так. Монстр оглянулся и увидел свёрток в снегу. Он плачет. Р-р-ребёнок, детёныш-ш-ш… Пожиратель отшвырнул добычу и шагнул к маленькому созданию, настороженно впитывая в уши детские стенания. Склонился и повернул его когтем к себе.
Вскинул морду. Дитя! Майя! Разодранное и изуродованное проклятьем сердце князя скорчилось от боли. Нет! Он больше никогда не съест ребёнка! И тут же сознание монстра нашло оправдание мгновенному неподчинению проклятью: «Он ма-а-а-аленький, на один зуб!»
Наяву Ганнибал снова схватил самого себя в объятие, ощущая и удерживая огромный внутренний стон, рвущийся наружу. В прошлом же он нашёл выход в алчности Голода. Вендиго, подстёгнутый неисторжимой болью, бросился на добычу – женщину.
Ведун ослабил хватку, опустил руки. Прикрыв веки, сквозь щёлочку глаз отрешённо окунулся в пир монстра, в его чувства. Утоление. Забвение. Спасение. Человек. Чувствовать себя человеком. Какие-то мгновения… крохотные толики того, что даруется человеческим существам на минуты, часы, сутки, дни и годы. Ради этого ощущения можно и нужно убить!
Неутолимая жажда, неисполнимая мечта. Невыразимое желание… заставляли драть, терзать, глотать, хрустеть костями и упиваться внутренностями. Лекарь закрыл глаза.
Он пожирал так…