– Передам, – Хранительница улыбнулась.
Они посмотрели друг другу в глаза. Золотые очи южанки, ставшей когда-то Хранительницей, и когда-то серебряные, но ставшие из-за проклятья тёмными, очи северного князя.
Улыбнулись. Понимание без слов чувств друг друга текло между ними и усиливалось с каждым днём. И это нравилось обоим.
– Кхм-кхм! – Рокки, взирая на Йару, упёр кулаки в бока. – Совсем из-за роста меня не замечаешь?! – в его взгляде искрилась озорная укоризна.
– Простите, господин ведун! – Йара всплеснула руками, как крыльями, и учтиво поклонилась. – Приветствую!
Рокиан, довольный, поклонился в ответ.
Прибежала Кара со сметаной:
– Вот! Только вчера в Ящерке у Маре́йны взяли!
Дочь лесника усадила Хранительницу Леса завтракать оладьями со сметаной за столиком под сосной.
Йара, как ребёнок, обвела блюдо, тарелку, приборы и сметану восторженным взглядом:
– Это всё мне?!…
– Конечно! – Кара развела руками. – Ты всё ещё продолжаешь удивляться!
Хранительница кротко кивнула. И, позволяя себе верить счастью, стала есть, жмурясь от удовольствия и смакуя каждый кусок. Сердце, веками стремившееся к человеческой жизни, вот уже месяц изо дня в день получало желаемое. И Йара с ума сходила от каждой мелочи и каждой клеточкой тела впитывала происходящее, позволяя себе верить, что так будет и впредь.
Еда, одежда – она примерила все платья и костюмы Кары, а также шитьё, вышивка, рисование, готовка, уборка – Хранительница погружалась во всё с полной отдачей себя, и душа её наполнялась и пела. Быть человеком – это прекрасно!
И Кара ей дарила – платья, украшения, всякую мелочь. Ганнибал, как и обещал, научил Хранительницу ездить верхом – ведь у неё есть своя лошадь, и последовательно разбирал с ней искусство чтения и письма.
От всего человеческого Йара приходила в непередаваемый восторг. Всякий раз.
Многолетняя тоска её постепенно, по капле, исцелялась. И чаша, готовая воспринимать, наполнялась.
Но сердце продолжало ныть и болеть, прося о большем.
* * *
Великий Лес. Совсем недавно от его величия оставалось только название. Но всё переменилось месяц назад, хоть перемена эта и была пока скрыта от большинства глаз.
Ветер всё также просто шелестел в ветвях, кусты и травы просто колыхались, птицы просто чирикали…
Но…
Среди стволов, холмов, скал, водопадов зазвенела тихая еле заметная песня. Её слышали даже Рик и Кара, когда заходили поглубже в чащу, а Хранители и Ганнибал разбирали её слова и улавливали смысл, Лекарь – даже не зная древнего языка, на котором она звучала.
Это была песня Жизни и Красоты. Более явная, более сильная, нежели звучащая в полях и лугах, что не под сенью Великого Леса. Песня полноты, взаимопонимания,