Мишель Платини. Голый футбол. Мишель Франсуа Платини

перед ростом насилия в европейском футболе в 1970—80-х гг.! На них тоже лежит часть вины. Футбольная Европа слишком сильно отмежевалась от просто Европы. С тех пор как я стал президентом УЕФА, я постоянно стараюсь укрепить контакты с Европейской комиссией. А через нее с европейскими правительственными органами. Я не видел другого способа сделать футбол более «безопасным». И до сих пор не вижу, впрочем. Возвращаясь к вашему вопросу, в 1985 г. в Брюсселе бельгийские власти, полиция и УЕФА решили продолжить матч по очевидным причинам: их охватила паника. Им не нужно было придумывать какой-то там план Б. Не было иного выбора, другого возможного плана. Основной вопрос скорее звучит следующим образом: перед лицом не зависящих от них обстоятельств, трагедий, войн, каких-либо бедствий – нужно ли продолжать состязания? И в данном случае мне бы хотелось услышать ответ не от генерала полиции Бельгии, а от философа.

      – Тот, который инициировал разговор об «Эйзеле», очевидно, полагает, что – да.

      – И я бы с ним согласился. Заставить молчать спорт, заставить молчать музыку – это заставить замолчать культуру. Принудить к молчанию все, что имеет шансы объединить людей. Спорт не должен прогибаться. Или же только на время, чтобы соблюсти приличия. Или если невозможно обеспечить его регулярное протекание. Но спорт, и особенно футбол, не должен позволить, чтобы собственные издержки подчинили его себе. Это было бы самоубийством и как следствие привело бы к вынужденной остановке. Так что лучше давайте стараться, чтобы спорт был сильнее всего остального. Я предпочитаю это определение формулировке «сильнее смерти».

      – Хотя вы принимали участие в днях памяти в Турине, вы так больше и не вернулись на стадион «Эйзель».

      – Со временем идея возвращения обретает все более четкие очертания и становится все более необходимой. Но я бы предпочел, чтобы эта поездка не освещалась средствами массовой информации. Я отправлюсь побыть наедине со своими мыслями на стадион, который стал кладбищем для слишком многих детей, женщин, мужчин. И думаю, что в тишине я найду, что сказать всем этим несчастным. И себе тоже.

      – Если даже философы, подобно простым журналистам, ныне обращаются к фактам биографии и поступкам современных чемпионов, то необязательно приходят к тем же выводам. Послушать их, так на Кубке мира 2006 г. Зидан воспарил примерно на один уровень с Пеле, Манделой, Ганди и Мартином Лютером Кингом, ни больше ни меньше. Один-единственный удар головой сразу спустил его на землю и даже, возможно, этажом ниже, уж во всяком случае куда ниже Пеле. Подобная перемена во взглядах – язва, которой ваше поколение не знало.

      – Вы считаете, что у меня хорошая память, но я бы не сказал этого о вашей. Я сталкивался с непостоянством прессы, к которой вы принадлежали. А также с переменчивостью общественного мнения. Меня превозносили до небес. Меня подвергали критике. Я познал взлеты и падения популярности. И однажды во время игры сборной Франции я покинул поле под свист «Парк де Пренс». Но, разумеется, мы были бесконечно далеки от определенного преувеличения