– Угу, по случаю… – скептически кивнул я.
– Да! По случаю! – профессор продолжительно, с вызовом, посмотрел на меня. Потом опять залез в портфель, пошурудил там и наконец достал книгу, раскрыл и стал выискивать нужный абзац, бормоча, – та-а-а-а-ак… ага… вот… и вот! Он картинно вытянул руку с книгой и начал громко и торопливо зачитывать, временами делая смысловые ударения: «…во время длительной и почти беспрерывной войны с саксами он, разместив в надлежащих местах гарнизоны вдоль границы, отправился в Испанию, – в Испанию! – после того как наилучшим образом приготовился к войне. Преодолев ущелье Пиренеи, он добился капитуляции всех городов и замков, к которым приближался, и вернулся с целым и невредимым войском. Однако! – профессор посмотрел на меня из-под очков, – однако! – на обратном пути, на самом Пиренейском хребте ему всё же пришлось на короткое время испытать вероломство басков. – Заметьте: басков! Не мавров… – В то время как растянувшееся войско двигалось длинной цепью, как то обусловили характер места и теснин, баски, устроив засаду на самой вершине горы – ибо место, подходящее для устройства засады, находится в густых лесах, которых там великое множество – и напав сверху, сбросили в лежащую ниже долину арьергард обоза и тех, кто шёл в самом конце отряда и оберегал впереди идущих с тыла. Затеяв сражение, баски перебили всех до последнего и разграбили обоз, а затем… – так, это можно пропустить… вот! – В этом сражении со многими другими погибли стольник Эггихард, дворцовый управляющий Ансельм и Руодланд, префект Бретонской марки. И до настоящего времени невозможно было отомстить за содеянное, – ускоряясь, читал профессор, – поскольку, совершив сие, враг так рассеялся, что даже не осталось и слуха, где и среди каких племён их можно найти!..» – и, сделав на последнем слове ударение, профессор захлопнул книгу, снял очки и победно посмотрел на меня. – И никаких, заметим, мавров! Баски! Испанские баски. Они и нынче никому покоя не дают. И не Роланд, а Руодланд или даже Хруодланд. И вообще! – он ещё раз налил себе водки и поднял рюмку, – вообще, никаких французов, испанцев, немцев тогда ещё не было. Это же восьмой век! Французы, как нация, сформировались в тринадцатом-четырнадцатом веках, во времена Столетней войны, а англичане – и того позже: после Алой и Белой розы… а немцы вообще осознали себя единой нацией только в XIX веке. Так что не было ещё никакой «прекрасной Франции» в восьмом веке, не бы-ло! Были франки, германские