– Да ладно… – махнул я, – бывает.
Стоит ли говорить, что, когда я вернулся, испанского профессора уже не было на месте? Только тлела в пепельнице недокуренная сигарета, да в бокале оставалась недопитая «Мирафлора».
Я рухнул на стул, залпом допил коньяк и наконец-то рассеянно принялся за пирожное.
– Так-так-так… И что тут наговорили два этих старых осла?! – через весь зал ко мне направлялся пожилой дядька. Был он похож на Никиту Сергеевича Хрущёва, так же лыс, курнос и кругл, в светлом, не по сезону костюме. В одной руке держал затасканный мятый портфель под крокодиловую кожу, в другой – какой-то дурацкий зонт-трость немыслимой расцветки. Ему только косоворотки не хватало, хотя был какого-то неопределённого цвета галстук (который, похоже, никто и никогда не развязывал). В этот образ бы ещё вписались летние сандалии, но, увы, на ногах незнакомца были какие-то старые стоптанные, правда, начищенные коричневые ботинки. По пути он зацепил зонтом официанта и приказал ему:
– Мне, любезный, вон за тот столик, – он ткнул портфелем в мою сторону, – сто… нет! сто пятьдесят граммчиков хреновухи и груздочков… с маслицем… сметанкой, с лучком там… и хлебушка чёрного…
Подойдя к столу, новый персонаж сунул цветастый зонт в угол, с размаху упал на гостевой стул, с брезгливостью отодвинув пепельницу и бокал, и водрузил на их место мятый портфель.
– Так что эти два осла вам наговорили? – весело под-мигнув, он раскрыл портфель.
– Извините, вы о ком? И кто вы?!
– Как кто? – старичок-бодрячок даже расстроился и перестал шуршать в портфеле. – Я амиго этих двух олухов царя небесного, франкомана Жана и этого недоделанного испанца Мигеля. Кстати, он всё врёт, никакой он не Мигель, а самый что ни на есть Михаил, Мишка! Правда у него жена ребенком была вывезена в 38-м из Испании, ну, согласитесь: то жена… А у Жана – правда такое имя, хотя он родом откуда-то из под Рязани. А я…
– Профессор? – попытался угадать я.
– Да… Профессор. Луконин Олег Харитонович. Профессор и, – он поднял вверх указательный палец, – доктор исторических наук. Между прочим, был знаком со Львом Николаевичем в бытность, когда он уже читал лекции в Ленинградском, а потом Санкт-Петербургском Университете.
– Львом Николаевичем Гумилевым?..
– Ну не Толстым же… – он наконец достал из портфеля очки, водрузил их на нос, портфель застегнул, бросил на соседний стул и взял книгу Черновой, внимательно рассматривая страницу с миниатюрой Ронсевальской битвы. – Интересная книжица… интересная… Здесь приобрели?
– Да, – я кивнул в сторону, где, по моему мнению, должен был располагаться магазин «Старая Книга».
– Интересная… – он полистал и вернул «Миниатюры…» на стол. – Так что вам наговорили два этих старых осла?
– Послушайте, – возмутился я, – а почему вы их обзываете?
– Почему?!