– Что ты имеешь в виду?
– Что я имею в виду, – начинаю я, садясь в машину и пристегиваясь, – что есть вещи, которые мы думаем про себя или рассказываем близким, но которыми мы не делимся публично. Например, когда случайно сталкиваемся с человеком, как это было только что, но вслух ничего не говорим. Это «облачко текста».
– А что такое «облачко текста»?
Похоже, моя мысль до него не доходит.
– Ты же читал комиксы? Или видел их в газете? Твой папа похож на человека, который читает газеты.
– Только по выходным, – говорит Люк, и я сдаюсь.
Ясненько.
– В общем, герои комиксов иногда о чем-то думают, но вслух не говорят. И это нарисовано в виде маленьких облачков, выходящих у них из головы. Так что иногда оставляй мысли в облачках. Так ты не заденешь ничьих чувств, произнеся вслух то, что не следовало бы. Понимаешь?
– А когда ты назвала моего отца женоненавистником, это было такое облачко?
Вот де-е-ерьмо-о-о.
Пятилетний ребенок выставляет дурой.
Я пытаюсь научить его держать мысли при себе, хотя сама так и не научилась.
Я проглатываю свою гордость и смотрю на него в зеркало заднего вида:
– Да. Это должно было остаться в облачке. Иногда их не получается удержать даже самым лучшим из нас.
– И что делать, если это происходит?
Я издаю тихий стон и концентрируюсь на дороге. Мы едем по главной улице в сторону голых полей, ведущих к ранчо «Колодец желаний».
– Нужно извиниться, – говорю я, чувствуя себя гигантской кучей мусора, из-за того что я тогда сказала. Еще хуже от осознания, что это услышал его сын.
– Мой папа точно тебя простит. Ты ему нравишься.
– Почему ты думаешь, что я ему нравлюсь? – Он упоминает это уже второй раз, и, честно говоря, я в полном замешательстве.
– Потому что он ни слова не сказал о валянии в навозной куче.
Из меня вырывается смешок. Вот он, показатель. Вы можете понять, что «нравитесь» Кейду Итону, если он не делится с вами предпочтениями о валянии в лошадином дерьме.
Через несколько минут мы выезжаем на проселочную дорогу, и серьезный разговор переходит в визги радости, когда этот не по годам мудрый ребенок на заднем сиденье бросает из окна кочаны, мать твою, салата и истерически хохочет.
Я хохочу вместе с ним.
7
Кейд
– Как твой первый день? – спрашиваю я, пока Уилла нарезает одну из куриных грудок, которые я приготовил нам на скорую руку, сразу как пришел.
Это был странный переход. Она как будто не поняла, что ее рабочий день закончился, как только я вошел в дом. Она предложила приготовить ужин, и я окинул ее убийственным взглядом. Я люблю готовить ужин; это мой способ расслабиться под конец дня. Это время, которое я могу провести с Люком.
Думаю, я ждал, что от моего взгляда она тут же убежит к себе в комнату, но она лишь закатила глаза.
Предложение