Мою тоску и самое мученье…»
115 Здесь был его истории конец.
Тень искосила гневно и сурово
Свои глаза и с яростию снова,
118 Как лютый пес, грызть череп начала…
О, Пиза, Пиза! Долго ты была
Стыдом всего пленительного края!
121 Твои соседи, местью не сгорая,
Ленивое спокойствие любя,
Наказывать не думают тебя!
124 Пусть двинутся Капрайя и Горгона 2,
Плотиной устье Арно перервут,
Пускай река свое поднимет лоно
127 И погребет в теченье буйном тут
Твоих граждан!.. Вините Уголино
В предательстве при сдаче крепостей,
130 Но за отца зачем казнить детей?
Ведь у него четыре было сына,
Которых правота для палачей
133 Была ясна!.. Вперед мы путь держали
И наконец достигли мест таких,
Где льдины новых призраков сжимали
136 Мучительно, не так, как всех других,
Они не прямо в прорубях стояли,
Но книзу головою. Слезы их
139 Другим слезам дорогу преграждали
И, заливая лица тех теней,
На этих лицах тотчас замерзали;
142 Прозрачной маской впадины очей
У них покрыты были постоянно.
Хотя привык я к стуже, беспрестанно
145 В вертепе лютый холод вынося,
И словно оболочкой роговою
На мне была покрыта кожа вся,
148 Но все же сильный ветер за спиною
Я чувствовал, проговорив: «Поэт!
Подуло ветром, кажется, за мною,
151 А думал я, что в воздухе здесь нет
Движения!..» «Придем мы к месту скоро,
Где ты увидишь сам без разговора,
154 Что значит этот ветер». В этот миг
Одна из душ вертепа ледяного,
К нам обратясь, вдруг испустила крик:
157 «О, вы, которым место здесь готово,
Вы, павшие в последний адский круг,
С моих очей тяжелые покровы
160 Сорвите вы, чтоб горести недуг
Мог облегчить я горькими слезами,
Пока опять не станут над глазами
163 Те слезы постепенно замерзать».
«Готов исполнить я твое желанье,
Когда ты правду станешь отвечать –
166 О том, кто ты, несчастное созданье.
И если с глаз твоих я не сорву
Покрова ледяного, пусть во рву
169 С тобой здесь разделю я наказанье».
Он отвечал: «Мне имя – Альберик 3,
Мой вертоград запущен был и дик,
172 Давал плоды дурные постоянно,
И финики здесь вместо сочных фиг
Я получаю». «Это очень странно!
175 Ты умер разве?» Он же отвечал:
«Я сам об этом много размышлял,
Но все ж одно могу сказать я смело,
178 Что на земле мое осталось – тело.
Таков уже последний адский круг,
Куда душа сама слетает вдруг,
181 Атропоса толчка не дожидаясь.
Чтоб