– Вы извините, что мы сразу не подготовились. Ожидали, что вы предпочтете удаленную работу, как всегда было в таких случаях. Но ошибка исправлена. Прошу, Элина Станиславовна.
Я замираю. Кончики пальцев неприятно покалывает. Рыбаков смотрит пустыми глазами, не моргая. Не верю я в говорящие фамилии, такое может позволить себе только Гоголь, но здесь прямо как в «Ревизоре». ПалСаныч кивком указывает на дверь, за которой… крошечная комнатка без окон. Точно кладовка, иначе не назвать – я заглянула в один из дней, когда задержалась и уходила последней.
Вот, значит, что. Они все лопали мои угощения, улыбались, а сами готовили темный угол?
Стакан с кофе жжет пальцы. Я представляю себе тайный субботник команды, на котором все вкалывают с утра до ночи, ухахатываясь и воображая, как запрут меня тут. Бросаю растерянный взгляд на Дарину – та не отрывается от мобильника.
Сердце стучит.
Больше всего на свете я ненавижу чувствовать себя глупо. Это одновременно стыдно и как-то невыносимо обидно.
Краска жаром печет щеки.
Оставляю сладости на комоде и делаю несколько шагов вперед.
– Что вы имеете в виду? – интересуюсь дерзко. Хотя саму душит разочарование.
Заглядываю в каморку – давят стены, потолок и пол. Камера, в которую кое-как впихнули стол, стул и полку для документов.
Меня им туда впихнуть не получится.
Или да? Вдруг ощущаю сильное одиночество. Рыбаков по-прежнему не моргает.
– Нравится? – спрашивает весело.
– Уютно, – хвалю я неискренне. Пульс отчего-то ускоряется.
ПалСаныч самодовольно кивает:
– Может быть, не так шикарно, как вы привыкли в своих небоскребах, но, по-моему, очень даже ничего. Располагайтесь. Мы решили выделить экологам отдельный кабинет.
– Я единственный эколог на проекте.
– Да, пока так. Если Платон Игоревич затребует еще, то добавим вам соседа.
И посадим его вам на шею, потому что больше некуда.
Рыбаков открывает дверь шире, одаривает хищной улыбкой. Я быстро перевожу глаза на стол Смолина, за которым прекрасно работалось всю прошлую неделю, и чувствую, как слезы пекут глаза. На ранее свободной стороне стола стоит фикус.
Фикус, блин.
Которого раньше в кабинете не было, я бы точно запомнила! Рядом ноутбук босса. Получается, Смолин припер с утра растение, чтобы занять мое место?
Они все объединились против меня.
– Прошу, Элина Станиславовна, не стесняйтесь, – воркует Рыбаков.
Поспешнее, чем планировала, захожу в каморку и закрываю дверь. Отдать мне должное – без хлопка. Обессиленно опускаюсь на стул и закрываю лицо руками, потом тру виски.
Стены и потолок действительно давят, мне становится нестерпимо душно. Я кручу головой и обнаруживаю