Тишину прорезают рыдания-лезвия. Черт, и тишину, и душу.
Ну не могу я. Не могу я это бросить! Пробовал. Четыре года дом – научный центр – снова дом. Во сне снилось.
Подхожу к двери, стучусь.
– Мам, ну что мне, уехать? Я уеду сейчас.
– Уезжай! Отцу не забудь передать от меня пламенный привет!
Ослепляет вспышка злости, но гашу. У всех бывают тяжелые времена.
Когда-то моя мать, Людмила Смолина, была настоящей красавицей из интеллигентной семьи. Выучилась на врача, но работала в министерстве образования – так сложилось. Работа в больнице требовала отдачи и сил, а когда я родился, мама поняла, что не готова подарить детство единственного ребенка няне.
Как ее угораздило выйти замуж за простого автослесаря, который позже создал команду по картингу, что рвала всех и в стране, и за границей, – ума не приложу. Да, он был другом ее брата, но мало ли с кем дружат братишки?
Впрочем, жили мы всегда на деньги отца и жили небедно. Автослесарь зарабатывал в разы больше, чем платили в министерстве. И рядом с ним моя мама была счастливой, хоть и отрицать это будет до последнего. Когда он ушел – все изменилось.
– Ты ушел? Платон, ты тоже ушел?!
Вопросы полны такого безграничного отчаяния и горя, что краска ударяет в лицо.
– Здесь я. Выходи, посидим.
– Ладно! – Мать открывает дверь, вытирает лицо.
Жалко ее до истеричного вопля, хоть вены себе вырви, если бы помогло. Что мы только ни делали.
– Руки помой, поужинаешь.
– Я не голодный.
– А кому я готовила?
Голода и правда нет – адреналин все еще в венах. Пытаюсь не думать о гонке хотя бы сейчас, но та сама всплывает в памяти секунда за секундой, от старта до финиша. Снова вспоминается взгляд Москвы – жадный, тот самый, что послала мне перед стартом. Она тоже хотела поставить Агаева на место. У нас с ней появился общий враг.
Забавно.
– Я смотрю, у тебя все же отличное настроение. Смолинские повадки. – Мать закатывает глаза и несется к плите. – Когда умру, меня тоже будете хоронить с песнями, плясками и заездами?
Иду за ней.
– На твоих похоронах все будут плакать, обещаю, что прослежу.
Она застывает, и я быстро добавляю:
– Да шучу я! Блин, мам, прости, но что ты в самом деле? Столько лет прошло. Агаева я сегодня поставил на место.
– Отца своего поставь хотя бы раз! Была его новая, кстати?
Она начинает шуршать по кухне. Бросаю взгляд на плиту, а там кастрюль и сковородок столько, что можно было бы накормить всю команду до отвала, еще и с собой дать. И снова мать жалко.
– Безумные. Ненормальные. Ну вот скажи, чего я тебе недодала в жизни? Секции, кружки, тренинги. Какие хочешь. Все шансы твои были. Уроки ты ни разу один не учил до пятого класса. Моталась с тобой по олимпиадам.
– Ладно тебе. Я живой и здоровый, все. Закрыли тему.
– Рубашки были отглаженные, а сейчас что! Кофта безразмерная и гаражом несет за километр! Вылитый папаша.
– Да