Здесь у всех свои прозвища.
Марсель усмехается и кивает на трек.
– Опа. Элин, Платон гоняет, пойдем-ка посмотрим! – мгновенно ловит кураж Егор.
А у меня вдруг холодок пробегает по спине. Дело же в суровом местном климате?
У трека собралось больше всего народу, приходится даже протискиваться, чтобы подойти ближе. На дне рождения Фёдора столько людей, сколько не бывает на цыганских свадьбах, о которых рассказывала Папуша. Еще рывок, и мы выходим в первый ряд.
Даже сквозь музыку слышен рев движков. Волоски сами собой поднимаются, я ругаю себя за то, как резко задерживаю дыхание, как крепко прилипает к дороге взгляд. Словно клеем приклеили.
В этот момент из-за поворота вылетает знакомая «Сильвия» без бампера. Несется словно на нас! Ошалев от страха, я замираю, в следующую секунду обдает ветром. Окружающие взрываются криками и овациями.
– Да он сейчас взлетит! – поражаюсь я.
Егор сжимает мои плечи и говорит весело:
– Возможно. Всё окей. Это Платоша, ты привыкнешь.
Спросила бы, зачем мне привыкать к Платоше, если бы меня не потряхивало от мгновенно охватившего возбуждения. Я-то думала, мы со Смолиным-старшим по трассе сегодня гнали на полную. Господи, он вообще переключался тогда на вторую передачу?! Ошарашенно моргаю.
Следом едут еще три машины, которые получается рассмотреть куда лучше. Они легко вписываются в довольно крутой поворот и одна за другой скрываются из поля зрения.
– Быстро? – спрашивает Егор с усмешкой.
Качаю головой.
– Я в шоке. Просто в шоке.
Снова показывается машина Смолина-старшего. Платон громко сигналит – Егор приветственно поднимает руку. Народ у обочины взрывается криками и тоже как по команде вскидывает руки.
«Сильвия» пролетает мимо. Фанаты орут и свистят, а я зябко ежусь, пораженная общим единением. Они Смолина явно обожают! Да ладно!
Оглядываюсь, все еще пораженная скоростью, неспособная дышать полной грудью.
– Не переживай, – подбадривает Егор. – Они знают эту трассу наизусть, здесь просто руль нужно поворачивать в ту или иную сторону. Дорогая ровная.
– Жутко.
– Хочешь, отойдем к трибунам?
Качаю головой, и Егор удовлетворенно смеется.
Включается новый трек, и я немного расслабляюсь, но ровно до того момента, пока Смолин-старший опять не проносится мимо. Скорость и риск гипнотизируют, я пытаюсь представить действия Платона за рулем, его напряженный взгляд. Отчего-то так страшно, что он забудет затормозить, переоценит себя и… вылетит?
Кто-то протягивает стакан, и я вздрагиваю. Засмотрелась и забыла обо всем, а это Егор продолжает заботиться.
– Спасибо. Что это?
– Глинтвейн.
Он делает глоток, как бы демонстрируя, что ничего не подсыпано, и я смеюсь. Принимаю стакан.
– Согрейся.
– Прости. Я тебя знаю