– Ну пока тада, – деловито сказала Тина, когда все формальности были улажены. Одернула платье, поправила перекрученный шнурок калейдоскопа и зашагала по своим невероятно важным девочковым делам в сторону детской площадки, с которой далеко по кварталу разносился веселый детский гомон и крики: «Ты ляпа!».
Макс и Атка проводили ее взглядами, она – задумчивым, а он – озадаченным. А потом они посмотрели друг на друга, и Макс, не выдержав, рассмеялся:
– Ну вот, спасла меня, а теперь хочешь не хочешь, а в храм надо идти!.. Там нам руки лентой и обернут.
Атка так на него посмотрела, что Макс подавился смешком. И закашлялся, чувствуя, как лицо заливает краска.
– Если… если ты не против, – выдавил он, глядя на свою камеру. Достал из кармашка и закрепил на объективе крышку. Убрал аппарат в чехол. Сердито дернул молнию. Вроде и не сказал ничего такого, что нельзя было бы обернуть в шутку, но все равно злился на свой болтливый язык. Девушки разве в таких влюбляются, кто сразу зовет в храм белой лентой руки обернуть? Нет, девушки влюбляются в тех, кому мысль про храм приходит в голову в последнюю очередь.
«Смотря какая девушка. С Кристиной мне такая мысль тоже в голову не приходила, – возразил сам себе Макс, раздраженно счищая ладонью грязные полосы на брюках. Ладонь тоже была грязная, и грязь счищаться не хотела, только еще больше размазывалась. – И вообще, здорово я головой ударился! Это-то все и объясняет».
Атка достала из своей полосатой вязаной сумки маленькую бутылку воды и белый носовой платок. Намочила, отжала и протянула Максу.
– Это хорошая идея, – негромко сказала она.
Макс, который уже начал оттирать платком пятно на колене, даже остановился и, не веря своим ушам, уставился на самую красивую девушку на свете, сказавшую, что она согласна пойти с ним в…
– Пойти в храм, я имею в виду, – невозмутимо уточнила она. – Не про ленту. Про ленту идея так себе.
– Почему? – расстроился только-только поверивший в чудо Макс.
Ее зеленые глаза смеялись над ним.
– Ты ведь даже не знаешь, как меня зовут.
– Атка, – без улыбки ответил задетый за живое Макс. Она что, считает, что он совсем дурачок, раз не верит в его способность запомнить имя, пусть и странное, редкое и незасвеченное в соцсетях? Он натолкнулся на ее разом похолодевший взгляд и недовольно добавил: – По крайней мере, ты так сказала. Если ты обманула меня, и на самом деле тебя зовут Светлёной или Милой, например, то сейчас самый подходящий момент, чтобы признаться.
– Верно, – кивнула Атка и больше ничего не добавила. Вот и понимай, как знаешь. Ох уж эта загадочная женская душа… Где уж тут смеяться над тем жадным купцом из сказки, который без раздумий отдал душу за дар понимать женщин, и сам стал одной из них. Макс сейчас был близок к тому, чтобы повторить его ошибку, если бы только пришел кто с Изнанки с таким же предложением.
– А хочешь, давай позавтракаем вместе? Ты спасла мне жизнь все-таки. И даже мою