– Твой брат лишил меня анальной девственности, познакомив с новым уровнем удовольствия. – Николь подмигивает, и ее подпевалы гогочут, как злобные сучки, которыми и являются. – Но Лео… – Она тихо присвистывает. – Лео не имеет равных.
Она приближает свое лицо к моему.
– Он заполнил все дырочки, и мы трахались, не останавливаясь, всю ночь. Он не мог насытиться мной. Он вонзался в меня снова и снова, – зубоскалит она, наслаждаясь болью в моих глазах, которую невозможно скрыть. – Его большой член потрясающе скользил во мне, и я знаю, что он вернется за добавкой. Те слова на улице он произнес только для вида. Лео уже разрывает мой телефон, чтобы повторить.
Николь тыкает меня в грудь.
– Ты жалкая маленькая принцесска, которая понятия не имеет, что делать с членом. – Смешков становится больше, а я сжимаю кулаки. – С чего ему вообще хотеть тебя, когда он может получить меня? Когда я до мелочей знаю его тело и все прикосновения, которые он любит? Я до сих пор слышу звуки, которые он издавал, когда мои руки и губы исследовали каждый уголок этого соблазнительного тела. – Она облизывает губы, и я в двух секундах от взрыва. – Я чувствовала его между ног еще много дней после и едва могла ходить ровно.
Ее дребезжащий смех проезжается по остаткам моего терпения, и я похожа на чайник, у которого вот-вот сорвет крышку.
Николь упирает руки в бока.
– Он не хочет тебя. Никогда не захочет, так кто теперь победил, а? Это я буду скакать на его огромном члене. На мой палец он наденет кольцо. Я рожу ему детей. Я. – Она толкает меня грудью. – Не ты. Лохушка.
Плотину прорывает, когда меня накрывает волна раскаленного гнева и я действую, не подумав. Вцепившись руками в ее шею, я толкаю Николь к раковине, впечатывая спиной в край столешницы. Ее глаза радостно блестят, и никто из ее подружек ничего не предпринимает, что странно. Но я слишком зла, чтобы заострять на этом внимание. Чем шире она ухмыляется, тем сильнее я сжимаю ее шею, и в это мгновение честно думаю, что могу задушить ее до смерти.
Эта мысль выдергивает меня из кровожадного тумана, и я отпускаю Николь, отшатываясь назад и в ужасе уставившись на явные следы пальцев вокруг ее шеи. Она кивает, и меня за волосы дергают назад, а потом отпускают. Я падаю на спину, застонав от пронзившей позвоночник боли. Четверо ее подружек окружают меня и начинают бить руками и ногами, стараясь не задеть лицо. Я пытаюсь сопротивляться, но их четверо, и у меня нет шансов.
Отключившись, я зажмуриваюсь, чтобы удержать слезы, прикусываю щеку изнутри, чтобы не кричать. Внезапно они останавливаются, и я сворачиваюсь клубочком. Все тело болит.
– Давай, – говорит Николь, и следом за