– Лео. – Мелодичный голос Нат ласкает мою кожу, помогая удержаться. – Я так плохо выгляжу? – шепчет она.
Мои глаза распахиваются.
– Dolcezza. – Я беру ее за руку. – Ты выглядишь прекрасно. Как всегда. Но мне невыносимо видеть, что эти суки сотворили с тобой. Мне хочется пойти туда и изрешетить их пулями, пока они не перестанут дышать.
– Я не возражала бы против такого плана, – говорит она, и я не могу понять, серьезно это или нет.
Качаю головой.
– Нет, dolcezza. – Я подношу ее руку к губам, оставляя поцелуй на теплой коже. – Не говори так. Знаю, тебе больно, но ты не такая.
– Во мне больше тьмы, чем ты думаешь, Лео. Больше ненависти, чем я могла предполагать.
Мне не нравится это слышать, но было бы наивно полагать, что Наталия невосприимчива к тьме, которая является неотъемлемой частью мира, в котором мы живем. И я говорю не только о преступном мире. По всей Америке дети стреляют друг в друга из-за всякой фигни. Мы живем в уродливом мире, и мне хотелось бы укрыть Наталию от самых худших проявлений, чтобы сохранить ее свет и доброту.
– Я не хочу этого для тебя. Ты заслуживаешь лучшего.
– Я заслуживаю тебя, – шепчет она, с тоской глядя на меня своими изумительными голубыми глазищами.
– Ты заслуживаешь лучшего, чем я, и мы оба это знаем.
– Поцелуй меня, – шепчет она, переплетая наши пальцы. – Пожалуйста, Лео. Помоги мне забыть эту боль, пусть всего лишь на минуту.
Это эмоциональный шантаж чистой воды. Но в данный момент я не могу ни в чем ей отказать. Очень осторожно нависаю над ней, стараясь не задеть, чтобы случайно не сделать больно. Она закрывает глаза, когда мое лицо приближается, и мгновение я наслаждаюсь видом. Длинные густые ресницы полукругом лежат на оливковой коже, я веду пальцами по ее гладким высоким скулам. Пухлые губы размыкаются на выдохе, когда ее грудь вздымается в предвкушении. Я борюсь с соблазном уставиться на ее прекрасные груди под белым кружевным лифчиком, потому что никогда не воспользуюсь ею.
У Наталии есть не только внешняя красота. Она прекрасна по своей сути, как мало кто из людей. Именно доброта и свет, свойственные ее личности, всегда притягивают меня. Ее пылкий характер и чувство юмора только дополняют всю картину.
Я знаю, что за всю оставшуюся жизнь никогда и близко не найду кого-то, похожего на нее.
Потому что Нат такая одна. Одна на миллион. Богиня среди смертных женщин.
Уверен, что буду любить ее до самой смерти, потому что в глубине души верю: мы созданы друг для друга.
Только у мира другие планы.
– Лео. – Она открывает глаза. – Пожалуйста.
– Тебе не нужно умолять, dolcezza. Королевы никогда не умоляют. Всегда помни это, – говорю я, проводя большим пальцем по ее полной нижней губе.
– Я люблю тебя, – говорит она, и мое сердце ноет.
Мне хочется сказать ей, что тоже люблю, но это принесет нам только боль.
Я