Молодой жрец отшатнулся, его глаза были полны страха.
– Но это неправильно, – сказал он. – Это безумие. Мы убиваем невинных людей.
Старый жрец рассмеялся, его смех был полным насмешки.
– Невинных? – спросил он. – Они всего лишь сосуды. Они не важны. Важна только сила.
Он схватил молодого жреца за руку, и притащил его к алтарю, где лежали тела жертв. Молодой жрец смотрел на них с ужасом, его сердце разрывалось от жалости.
– Посмотри, – сказал старый жрец. – Разве их страдания не стоят того? Они дают нам силу, они дают нам власть.
– Нет, – прошептал молодой жрец. – Это не правильно. Это отвратительно.
Он вырвал свою руку из хватки старого жреца.
– Я не буду этого делать, – сказал он. – Я не стану частью этого.
Старый жрец нахмурился, его глаза наполнились гневом.
– Ты предатель, – прорычал он. – Ты поплатишься за это.
Он замахнулся ножом, готовый нанести удар, но в этот момент темные силуэты, парящие над поляной, издали громкий вой, и спикировали вниз, словно хищные птицы. Они обрушились на жрецов, и стали разрывать их на части, их когти раздирали плоть, а клыки рвали кости. Кровь брызнула во все стороны, и все смешалось в кровавую кашу. Жрецы, кричали от ужаса, но их крики заглушались ревом тёмных существ. Поляна превратилась в настоящий ад.
Молодой жрец, воспользовавшись моментом, бросился в лес, пытаясь скрыться от этого кошмара. Он бежал, не оглядываясь, его сердце бешено колотилось. Он слышал крики и вой, доносившиеся с поляны, но он не останавливался, он бежал, словно спасаясь от самого дьявола. Он понимал, что не может оставаться там, что он должен бежать, пока еще жив.
Тёмные силуэты продолжали терзать жрецов, словно играя с ними. Их кровь, смешавшись с кровью жертв, образовала на алтаре густую массу. Запах смерти стал невыносимым. Поляна была усыпана останками, словно после битвы чудовищ.
– Вы призывали нас, – прорычал один из силуэтов, его голос звучал словно скрежет камней, пронизывая каждого. – Теперь вы наши.
После этих слов, темные силуэты снова взлетели в небо, и исчезли в темноте ночи, оставив после себя лишь поляну, залитую кровью и полную останков.
Молодой жрец, которого мы назовем Элиас, бежал, не разбирая дороги. Его легкие горели, ноги гудели от напряжения, каждый мускул кричал от боли, но он не смел остановиться. За спиной осталась поляна, превращенная в кровавую бойню, а в ушах ещё звенел ужас произошедшего. Он бежал от ужаса, от вони крови, от безумия, которое он только что видел. Он бежал от себя самого, от того, кем он стал, став свидетелем ритуала. Лес, казавшийся ему лишь фоном для жуткой церемонии, теперь превратился в лабиринт, в котором каждый шорох, каждый скрип ветвей вызывал новый приступ паники.
Он спотыкался, падал, снова поднимался, его одежда была изорвана, лицо покрыто