Штормовичка вздрогнула, чем снова привлекла мое внимание. Наши взгляды встретились, в ее темно-серых, как небо во время летней грозы, с синими крапинками глазах все еще плескался гнев. Необычное сочетание, тем более для штормовички. Как правило, у них бледно-голубые глаза, порой совершенно бесцветные, что свидетельствует о слепоте.
А бывало и хуже: штормовиков намеренно ослепляли, пытаясь увеличить их силу. Это редко помогало, скорее давало обратный эффект, что не останавливало алчных работорговцев в их попытках добиться прибыли любой ценой.
Мурашки побежали по коже.
Голос Димери вернул меня к реальности:
– По крайней мере, мистер Россер узнал меня в лицо, не так ли?
Я оторвал взгляд от молодой женщины и кивнул:
– Да, сэр.
– Хорошо. – Димери опять посмотрел на Рэндальфа. – А вы, сэр, контрабандист?
Тот поджал губы:
– Торговец. «Джульетта» – мой корабль.
Димери откинулся в кресле и уперся каблуками в ножку стола.
– Неужели?
Рэндальф закатил глаза:
– Торговец и иногда поставщик товаров, не облагаемых налогом.
Штормовичка уставилась куда-то между ними, и мне показалось, что жизнь в ее глазах погасла. Неужели она только сейчас поняла, насколько безрадостны ее перспективы?
От этого зрелища мое чувство вины утроилось. Я не мог взять эту женщину на борт «Оленя». Глупо было соглашаться на это поручение и думать, что я готов жить в мире, где могу себе позволить обменять на деньги чужую свободу. Не говоря уже о том, чтобы тащить деревенскую девчонку, которой, судя по ее одежде и манерам, она, несомненно, была, на военный корабль.
На лестнице послышались шаги, и все подняли головы. Рука Димери скрылась под сюртуком, каждый мускул в моем теле напрягся. Оставалось молиться и надеяться, что Фишер и охрана притаились неподалеку. Я слегка откинулся в кресле, чтобы видеть таинственного гостя.
На лестнице появился молодой джентльмен, его светлые волосы были стянуты сзади тонкой красной лентой, а щеки разрумянились от холода. На одежде налипло немало снега, который он усердно смахивал.
– Он не придет, – объявил Чарльз Грант, тот самый юноша, что принес нам приглашение на аукцион Каспиана.
Он взял со стола нетронутый стакан с виски и отошел в угол, поближе к огню, но подальше от окна.
На лице Каспиана мелькнуло раздражение.
– Вообще не придет? Или он предпочел бы выбрать другой день?
– Вообще не придет. – Грант держал стакан у губ, отчего его голос звучал неестественно. – А еще он был очень груб.
– Что же… – Каспиан явно расстроился, но взял себя в руки. – Пора представить нашу ведьму.
Пока Каспиан снимал маску со штормовички, я бросил быстрый взгляд на Димери. Невозможно было понять выражение его лица: ни раздражения, ни разочарования, только несколько морщинок в углах глаз. Возможно… озадаченность?
Когда убрали кляп,