Фишер как будто хотела возразить, но лишь молча передала пистолет и шомпол Слейдеру и, элегантно взмахнув бордовым подолом своего платья, вышла из каюты.
Когда дверь закрылась, капитан окинул меня взглядом снизу вверх, начиная с пряжек поношенных черных ботинок и заканчивая растрепанными волосами.
– Я говорил это раньше, но скажу еще раз, мистер Россер. Ваше прошлое никогда не покинет вас, как и не оставят в покое люди, подобные мисс Фишер. Вы должны примириться с обстоятельствами, иначе потеряете место на этом судне. Как уже случилось на предыдущем.
Я снова заставил себя посмотреть в окно и кивнул.
– Что касается штормовички, – продолжил Слейдер, принявшись за сборку кремневого замка, – я разделяю ваши принципы. Знаю, что вы жаждете искупить свою вину перед миром, и уничтожение Лирра, конечно, отличная возможность сделать это. Но чтобы преуспеть, нам нужен погодный маг. В любом случае в нашем экипаже ей будет намного комфортнее, чем в других. Или вы предпочтете, чтобы она попала на службу к пиратам? Святой мне свидетель, на флоте есть куда менее щепетильные капитаны, чем мы. У вас есть три тысячи солемов для аукциона, используйте их разумно.
Гнев сменился покорностью. Так был устроен мир, такова правда жизни на Зимнем море. Когда-нибудь я снова возвышусь. Когда-нибудь верну свое честное имя и предстану перед семьей без стыда. Но пока я должен выполнять поручения Слейдера.
– Будет сделано, сэр.
Когда я спускался по сходням, Фишер уже ждала меня на заснеженном причале, засунув руки в карманы плаща, а ее треуголку припорошил снег. Она бросила на меня испытующий взгляд и поспешила вперед, прежде чем я ступил на причал.
Я, в свою очередь, даже не старался догнать ее. Вместо этого поднял воротник, застегнул верхнюю пуговицу и напоследок посмотрел на «Оленя». Это было солидное судно: сорок два орудия за выкрашенными в белый цвет люками, три мачты, и каждый парус аккуратно свернут. Бывший военный корабль пятого класса из аэдинского флота, его списали и продали Слейдеру около двадцати лет назад после того, как судно в одиночку потопило три мерейских шлюпа. «Олень» тогда едва уцелел и стоил не больше, чем гистинг, обитавший в его носовой фигуре.
Во время ремонта Слейдер убрал отличительные признаки военных кораблей Аэдина, в том числе и декоративную окраску, которая когда-то украшала его квартердек[3], – синюю, красную или белую, в зависимости от флота, с цитатами Святого, написанными неразборчивыми золочеными буквами. От старого «Оленя» остались только черный корпус, белые люки и носовая фигура.
Под бушпритом[4], откинув голову назад в беззвучном крике, красовался олень, в честь которого и был назван корабль. Его шерсть была окрашена в приглушенный красно-коричневый цвет, а белые рога закрывали нос корабля. Бесценную гистовую древесину, из которой вырезали фигуру, дополняли другие, более простые материалы.
– Как вы, мистер Россер? – спросила меня Хелена.
Я