– Ты Рути. А ты Люсиль. У Люсиль красивые рыжие волосы.
Лили встала и взяла Сильви за руки, и той пришлось наклониться для поцелуя.
– Вот… Садись сюда, к нагревателю, – предложила Лили, подставляя стул.
Сильви села.
– Вообще‑то, возле печи теплее, – заметила Нона. – Сними плащ, милая. Так скорее согреешься. Я сварю яйцо пашот.
– Любишь яйца пашот? – спросила Лили. – Я могу сварить вкрутую.
– И так, и так будет хорошо, – ответила Сильви, расстегивая плащ и вынимая руки из рукавов. – Яйцо пашот – это очень хорошо.
– Какое чудесное платье! – воскликнула Лили.
Длинные руки Сильви разгладили юбку. Платье было темно-зеленое с атласным блеском, с короткими рукавами и большим круглым воротником с брошью в виде букетика ландышей. Сильви оглядела нас всех, потом снова уставилась на свое платье, явно довольная произведенным впечатлением.
– Да, очень мило, дорогая. Очень хорошо, – произнесла Нона довольно громко.
Вообще‑то, она адресовала это наблюдение сестре, как и комплимент Лили был адресован Ноне. Они едва ли не кричали, чтобы понимать друг друга, и потому ни та, ни другая не умели контролировать собственный голос. Каждая из них считала, что сестра слышит еще хуже, и говорила немного громче, чем требовалось. А еще они всю жизнь провели вместе и чувствовали, что между ними возник особый язык. Поэтому, когда Лили, глянув на Нону, произнесла: «Какое милое платье», это словно означало: «Она выглядит вполне вменяемой! И даже вполне нормальной!» А когда Нона заявила: «Ты очень хорошо выглядишь», это означало: «Возможно, она подойдет! Возможно, она сможет остаться, а мы уедем!» Сильви сидела в простом кухонном освещении, сложив ладони на коленях и разглядывая собственные руки, а Лили и Нона слонялись на негнущихся старых ногах, варили яйца и раскладывали по тарелкам тушеный чернослив, взволнованные и ликующие от осознания царящего между ними взаимопонимания.
– Ты знала, что мистер Симмонс умер? – спросила Лили.
– Видимо, он был уже старый, – ответила Сильви.
– А Дэнни Раппапорт, помнишь такого?
Сильви покачала головой.
– Он учился в школе на год младше тебя.
– Наверное, я должна его помнить.
– Так вот, он тоже умер. Не знаю из‑за чего.
– О похоронах объявили в газете, но отдельной статьи не было, – добавила Нона. – Мы решили, что это странно. Была только фотография.
– К тому же старая, – проворчала Лили. – Там ему на вид лет девятнадцать. Ни единой морщинки на лице.
– Похороны мамы были красивые? – спросила Сильви.
– Чудесные.
– О да. Очень милые.
Престарелые сестры переглянулись.
– Но, конечно, очень скромные, – добавила Нона.
– Да,