И меня приняли в секцию!
Ни единой тренировки не пропускал. Индивидуализм проявлял, но уже не в такой гипертрофированной форме. Без ложной скромности – я выделялся в компании тех, кто был на три года старше. Хотя между нами была пропасть, а именно – огромная разница в физическом развитии, в мышечной массе, в росто-весовых показателях… Да во всем.
Болельщики, а они в те годы собирались и на играх юношей, выделяли меня. По их репликам, одобрительным и подбадривающим, я это отчетливо понимал. И это тоже стимулировало меня пахать и пахать на тренировках и дерзать в матчах. Они-то и прозвали меня Малыш. Невольно их неравнодушие к моей персоне привело к тому, что в секции прознали о моем истинном возрасте. В роли акселерата я продержался в секции аж до Нового года. Однако тренер благосклонно отнесся к моей авантюре и никаких наказаний не последовало. Об отчислении из секции даже не заговаривал, понимал, что плохого я никому не желал и не причинил. А еще понимал, конечно, что выяснившийся факт говорил в мою пользу, указывая на мои перспективы в хоккее. Говорил очень даже убедительно и весомо, ведь просто играть на равных с ребятами намного старше тебя весьма сложно, случается такое довольно редко, а уж если младший выделяется на их фоне – это и вовсе событие неординарное… И пошла по округе гулять молва, что появился такой паренек, Малыш, который творит чудеса. На мои игры стали приходить знатоки. Одобрительно качали головами, цокали языком, произносили что-то подбадривающее. А я сорвиголовой носился по льду!
Вообще в тот знаменательный день первого в моей судьбе хоккейного экзамена, безо всякого преувеличения судьбоносного испытания (кто знает, как бы у меня все сложилось при невпечатляющей моей игре на заводском катке?), в мое сознание предельно четко, словно аршинными буквами впечаталось: ХОККЕЙ – ЭТО МОЯ СУДЬБА. Я буквально обалдел от счастья, когда тренер назвал мою фамилию, перечисляя принятых в секцию. Потаенное, жгучее и не отпускавшее ни на день стремление попасть в хоккейную школу и учиться в ней мастерству наконец-то осуществилось.
В игре случается такое, когда не совсем четко представляешь себе, как выглядишь на льду. Но это не про тот день. Совершенно отчетливо я понимал, что на экзамене на заводском стадионе Саша Якушев выделялся по игре. И потому вполне заслуженно был принят в секцию. Поразило меня иное. То, как легко мне все давалось в тот знаменательный день! То, как играючи расправлялся с кучей парней, которые были гораздо старше и физически сильнее меня! То, какое удовольствие при этом получал. Вовсе не нервный озноб до дрожи в коленках! Помимо моей воли, будто откуда-то с небес, получил сигнал-установку на всю оставшуюся жизнь: БУДУ ХОККЕИСТОМ. Ни полусловом не обмолвился про это дома, ни братьям, ни родителям не признался, кем совершенно твердо и осознанно решил стать. Предполагаю, никто из тех ребят, кто меня окружал в школе образовательной и в школе спортивной, так рано не определился со своим призванием. И уж тем более