– С этим невозможно смириться и согласиться, Тео, но мы попытаемся. Дай нам время.
На следующее утро я вышел из дома рано, чтобы успеть вернуться к моменту, когда все проснутся. Закончив с родителями, я какое-то время провёл с Финой, пока она не заснула – мы иногда говорили по душам, а вчера нам обоим это было как никогда необходимо. Но сам я за всю ночь только единожды некрепко задремал, так что решение выйти на свежий воздух показалось мне разумным. Мне хотелось ещё раз обойти Малахит прежде, чем всё должно было случиться. Снова посидеть у реки, покормить уток, встретить рассвет и услышать тихое пение первых птиц. Полной грудью дышать свободой. Увидеть город, каким он всегда был, когда на его улицах не было людей – тихим и уютным, тёплым и ещё не проснувшимся, поистине сказочным. Мне нужно было попрощаться, ведь я не могу знать, вернусь ли я сюда когда-либо ещё и останется ли он, город, после всего прежним. Особенно для меня самого.
В холле главного корпуса университета я встретил Бранда и испытал то же потрясение, что и вчера днём при встрече с Ридли, когда понял, что мы пришли сюда с одной целью. Брандан дождался, пока я закончу всю бумажную волокиту, и мы вместе направились к выходу. Не успели мы оказаться за стенами университета, как нас окружили все его братья и сёстры, и даже миль Майоран была с ними. Эта тонкая и бледная, как призрак, болезная женщина, год за годом гаснущая от опухоли в лёгких и убивающая себя в прачечной днями и ночами после потери мужа, женщина такая сильная и такая хрупкая, которая, казалось, могла раствориться в воздухе, стоит только раз моргнуть, отбросив все свои ежедневные заботы и хлопоты вышла проводить своего старшего сына, и, хотя в глубине её глаз читалась непередаваемая материнская боль, она твёрдо шла с Бранданом под руку, с гордостью, как со своим защитником и уже состоявшимся героем. Не знаю, какие слова Бранд сказал ей, чтобы она с такой готовностью приняла его уход на войну – единственного человека в их семье, сумевшего получить высшее образование и способного избавить их от нищеты, и к тому же единственного совершеннолетнего мужчину, который мог позаботиться о своих братьях и сёстрах после смерти их матери. Может, Бранд даже соврал ей, чтобы она отпустила его – этого я не знал. Но я шёл за ними поодаль и не мог, не смел сказать ни слова против, глядя, как самые младшие Майораны в шутку дерутся и подстрекают Бранда всех победить, с каким пониманием смотрят на него близнецы Айдан и Тиша, которым предстояло сменить старшего брата