Сказка Хрустальных гор. Том I. Виктория Валериевна Рудницкая

ещё до нашего разговора – уже тогда, когда тот вояка впервые открыл рот и я взял в руки свою повестку. Пусть Тим кипятится, сколько его душе угодно, но фельдшер – не худшая профессия для меня. Ну останусь я, и что изменится? Да ничего! Буду так же пахать, как проклятый, в каком-нибудь захудалом госпитале. Весь Альраун стоит на пути к границам Эвернии, мы – их живой щит, и, если мы забьёмся по углам от страха, нас неизбежно сметут. Так не очевидно ли, что есть ещё смысл побороться? Мои считают, что Малахит разнесут в щепки, если Йонсан решит всерьёз сцепиться с Альянсом, а потому не собираются оставаться здесь – хотят уехать на острова, где поспокойнее, пока ещё есть возможность. И в чём-то они правы, конечно, но, если мы дадим отпор, до Малахита йонсанцы не дойдут. Разве я не прав? А когда я сказал им, что не хочу бежать или сидеть сложа руки и собираюсь на войну, на меня снова ушат громких оскорблений вылили про то, что моё мнение из себя представляет и куда я его должен засунуть, и опять заявили, что я, видите ли, «совсем от рук отбился, неблагодарный мальчишка», – он так точно изобразил миль Мох, что я непроизвольно засмеялся, хотя напряжённое выражение лица Ридли быстро вернуло мне самообладание. – И так тошно, а тут ты ещё на мозги капаешь. Твои-то что сказали?

      За несколько часов можно было пройти весь Малахит от одного конца до другого, и мы достаточно скоро вышли на старое заброшенное поле. Пробираясь по заросшим тропам, мы искали тот островок, где обычно росла дикая земляника. Я сорвал колосок и зажал его между зубами. Дикие молодые колосья с пустополья всегда бывали слаще остальных.

      – Я ещё не говорил им, только Дельфине. Их не было, когда я проснулся, и я услышу, думаю, слова похлеще, чем ты. Отец точно этого так не оставит. И Фина ужасно расстроилась – видел бы ты эти глаза, всё сердце разрывалось. А ещё я отнёс Генри заявление об уходе и вещи собрал, так что я тоже отступать не собираюсь. Останется отнести документы в университет, сдать книги и поставить подпись под бумагами, которые даст нам Сидмон.

      – Если только тебя не привяжут к кровати, – Ридли протянул мне бутылку. – Но уж тут-то можешь на меня положиться, я тебя вызволю. В благодарность за то, что говоришь всё же «нам», а не «мне».

      Мы ещё час или два слонялись по полю, так и не найдя земляники, которой, говоря начистоту, было ещё рано появляться, и много говорили о планах, о войне, о жизни, и просто шутили. Я уговорил Ридли вернуться сегодня домой, и на душе от этого у меня заметно полегчало. Риорделл навёл меня на мысль, что было бы и впрямь неплохо увезти семью на острова или отправить их в другую часть континента, чтобы они были в безопасности. Но это совсем недёшево, и тех денег, что я отдал Фине, едва хватило бы на то, чтобы снять на несколько месяцев пару тесных комнаток в самом захудалом городишке самого маленького острова, Эйри, а нашу часть дома так быстро никто не купит, особенно в преддверии войны. Обдумывая, как лучше поступить с родными, сам я вернулся домой только к позднему вечеру.

      Когда я вошёл, в столовой стояла мёртвая