Вскоре к ним присоединилась Мэри.
– Граф отправился с визитами в Беллфилд, – сообщила она, – обедать дома не будет. Нам велено заниматься чисткой ещё усерднее. Граф пригласил в гости кузена с семьёй и надеется, что мы оправдаем его доверие, – сказала горничная деревянным голосом, чопорно поджимая губы. Было похоже, что приказание Беллингтона кажется ей попросту невыполнимым.
– Шутка ли, за три-четыре дня до блеска вылизать ползамка! – вскричала Мэри уже более темпераментно.
– Я бы сказала, что и в первой половине изрядное запустение, – пробормотал Бет, вспоминая голый пол в спальне графа. – Не мешало бы застелить коврами… Хинли, у графа, конечно же, должны быть ковры.
– После смерти прежнего владельца все ковры были просушены и собраны в одну из кладовых, – подтвердил старик.
– Самое время их проветрить на морозном воздухе и использовать по назначению. Ничто не придаёт комнате жилой вид лучше абюсинского ковра, ворсистого и мягкого.
– Хорошо. Думаю, Филипс поможет вам с этим разобраться.
Остаток дня Элизабет провела ещё более увлекательно. Кладовая оказалась громадным помещением, уставленным, помимо свёрнутых в рулоны ковров, множеством других красивых вещей. Было бы здорово использовать кое-что из припрятанного в создании нового интерьера! Бет была уверенна, что у неё всё получилось бы замечательно.
– Не спеши, милая, – пробормотала она своим уж очень вольным мыслям. – Ты ещё не получила свой carte blanch.
Впрочем, ей и с коврами хватило хлопот.
В большом зале она решила постелить неброский, безворсовый, светло-коричневый ковёр, сотканный где-то на Востоке. Бет руководствовалась соображениями практическими: просторное помещение можно было представить гостиной, где будут, по-большей части, проводить время гости. Поэтому – цвет немаркий и тёплый, располагающий к мирному общению.
А вот в спальню к Беллингтону Элизабет постелила светло-лимонный, овальный не слишком большой коврик. Он занимал место между камином и кроватью, выделяясь ярким пятном на фоне почти мрачной обстановки. Мебель тёмного дерева – тяжёлая и старомодная ожила, как будто озарилась яркими красками – отблесками маленького искусственного солнышка.
На крутую башенную лестницу было необходимо что-нибудь весёлое, способное оживить мрачную гулкость уходящих вверх ступеней. Элизабет не колебалась не секунды – яркая дорожка, расписанная серпантином из розовых, фиолетовых и жёлтых цветов, отдалённо напоминающих маргаритки – то, что нужно. Немного пришлось повозиться с закрепляющими дорожку прутьями. По всей видимости, ими давно не пользовались, они с трудом выходили из своих пазов. Вот тут-то Бет была благодарна сильным рукам Филипса, даже поизображала немного «хрупкую» женщину, охая и вознося мощь лакея. Парень был счастлив, а вот дворецкий пришёл в ужас, увидев, куда завела Элизабет её буйная фантазия. Особенно, когда заглянул в библиотеку. Там уже лежал белоснежный ковёр. Только, Бет посчитала такой