Петя вспомнил, как эти самые губы шептали ему в ухо: «Смотри, Петруша, как сладко запел граф-то. Не иначе, Варвару Ильиничну очаровать намеревается». И моментально сцена по окончанию бала между отцом и Шербруком, по простоте душевной воспринятая вначале с умилением, приобрела совсем иное звучание.
Англичанин сказал отцу, прощаясь:
– Помимо Атамана куплю у вас любую лошадь, что вы предложите. Если Атаман столь любезен Варваре Ильиничне, готов подарить его ей. Увидеть такую очаровательную барышню на таком великолепном скакуне – стоит любых денег.
Конечно же, граф виды имеет, раз подарки дарить собрался! Петя враз вспылил, цепляя Калязина за отворот сюртука.
– Я сам ей куплю Атамана! – лицо его пошло красными пятнами.
– Купишь, купишь, – согласился Васька и добавил ехидно, – лет через 200.
– Куплю-куплю! Завтра же куплю! – горячился Петенька.
– Ну-у, брат, тогда тебе прямая дорога к Заварзину.
И они поехали к Заварзину.
Пёстрые рубашки карт на зелёном столе, гулкий хохот, шампанское, бьющее хмельными пузырьками в нос, и ошеломляющее осознание проигрыша… большого проигрыша…громадного….
– Чем обязан? – спросил Петя дрожащим голосом.
– Брось, Петенька, важничать, – миролюбиво откликнулся Калязин. – Ты же не мне денег должен, а Заварзину.
– Ты меня потащил туда.
– Так я тебя мордой в стол не тыкал: «играй, играй, кутёнок глупый».
Петя уцепился за голову, раскачиваясь из стороны в сторону.
– Что делать? Что делать?
– Брось, Петруша, – Калязин обхватил Лемаха за плечи и зашептал в ухо. – Заварзин велел сказать, что деньги – не главное. Главное – дружба. Сейчас он тебе поможет, потом, ты – не забудешь ответить. Человек человеку – друг, товарищ и брат.
Петя очумело тряхнул головой. Его мозги отказывались воспринимать, о чём говорил Василий Семёнович. Понял только, что платить денег не нужно и, от полноты охватившего облегчения, громко икнул. И икал всё время, пока наливались с Васькой водкой, а после заснул прямо за столом, посреди пустых стаканов.
Варенька спустилась в гостиную поздно. Бессонная ночь повалила её в дрёму лишь на рассвете. Поэтому Марфуша потерпела поражение в сражении за одеяло. Девка тянула перину к себе, а барышня упорно кутала в неё голову. Окончательная победа могла бы остаться за нянькой, ежели бы Варенька жалобно не пробормотала:
– Оставь, Марфуша, сил нет – спать хочу. Всю ночь с боку на бок…
В доме было чисто, светло и тихо.
Варя углядела свернувшегося в уголке дивана котёнка.
– Похоже, Муська, мы с тобой одни в доме, – сказала безмятежно спящей кошке барышня и прошла к окну. – Папенька, понятно, отправился на свой ежедневный променад. А челядь куда вся подевалась? Не иначе, с собой забрал.
Она представила, как Илья Савович командует марширующими следом людишками и весело засмеялась. Вот было бы весело-то!
– Проходите, милостивый государь,