– Он согласен взять Бет к себе в дом и заботиться о ней.
У открытой двери экипажа переминался растерянный Джастин, а рядом – о, ужас! – давешний уродец.
Выходило, что он и есть достославный мэтр, совершающий благодеяние.
Элизабет махнула рукой на неожиданно открывшуюся перемену в судьбе. Разве не всё ей равно на кого горбатить спину? Правда, когда сопящий тролль устраивался напротив неё, похожий на грязную наседку своим копошением и суетливым подёргиванием головы, Бет определила, что по прибытии в новое обиталище, нужно непременно отыскать что-нибудь напоминающее копчёную свиную ногу. Уж больно не понравились ей взгляды, бросаемые мерзким старикашкой.
_______________________________________
*** Прогулка вышла на удивление славной. Шербрук не отягощал её своим правильным выговором. Вообще помалкивал, давая возможность насладиться теплом, свежим ветром, несущим аромат отцветающей липы; приятным видом череды зеркальных прудов, протянувшихся один за другим по территории парка.
Варя знала, что спутник её остановился у Лемахов, и теперь гадала, чем вызван его визит, стечением обстоятельств или намеренным желанием.
– Вы уже перестали дуться? – спросил англичанин через некоторое время.
Варя поняла, что милорд исчерпал весь запас своего терпения и настроен к бурному общению. Только вот не предполагала, что, по его мнению, она «дуется».
– Откуда вам, английскому дворянину, знать значение этого слова? – холодно поинтересовалась она, выглядывая из-под траурного головного убора.
– Вам это интересно?
– Отчасти… – Варвара Ильинична постаралась напустить на себя отсутствующий вид, но не сдержалась и заблестела глазами азартно, заглядывая в глаза спутника с живым интересом.
– Я английский граф всего наполовину.
– То есть, не настоящий граф, фальшивый? – по-своему расценила девушка его откровения.
Шербрук рассмеялся зычным смехом:
– Нет. Здесь у меня – полный порядок. Я – законный наследник своего отца. Отец мой – граф Аласдэр Шербрук. А мама – русская княжна Полина Александровна Уварова. Большую часть своего детства и отрочества я провёл с матерью в Санкт-Петербурге. Поэтому считаю Россию своей родиной. После кончины маменьки, граф забрал меня к себе.
– Хотите сказать, ваши родители жили раздельно?
– По большей части. Оказалось, что непосредственный матушкин темперамент, импульсивность её решений и быстрота действий никак не сочетаются с английской размеренностью и холодной сдержанностью отца.
– Они были столь различны, и всё же сочетались браком?
Александр остановился и, развернув девушку за локоток, ответил лукавой улыбкой.
– У них было кое-что общее, настолько объединившее их вначале, что прочие разногласия казались сущей безделицей.
– Вы имеете в виду любовь?
– Любовь, страсть, как хотите.… Жаль, чувство это оказалось не столь стойким к жизненным коллизиям, как они предполагали.