Дошло до того, что остались рядом с ней несколько человек, знающих её с детства и которых ничто не могло убедить в подлости или злонамеренности Ники.
Конечно, в ней были и дурные черты, например, она могла выключиться от общения и исчезнуть на недели и месяцы. Пожалуй, ещё она не подпускала к себе слишком близко, и многим казалось, что она надменна. Но все же, люди, знающие Нику, ценили её и даже иногда жалели.
Ника в юности и молодости не имела нужды в обожателях. Даже несколько раз побыла замужем. И все неудачи в замужестве считала собственной виной. Она начинала задыхаться от навязанных ей браком правил и тут же прекращала эту игру в семью.
Единственный сын Ники, Олежка, который родился двадцать с лишним лет назад, жил уже самостоятельно и сам себя обеспечивал. Ника дружила с ним, никогда не вмешиваясь в его жизнь, и он знал её скорее, не как строгую мать, а свою хорошую подругу, с тем лишь отличием, что мама могла всегда дать ответ на любой вопрос.
Ещё Ника дружила с одним хорошим мужчиной, Стасом. Он тоже не был женат, трудился на разъездной работе, и его вполне устраивала такая жизнь и такая любовь. До тех ровно пор, как Ника не разошлась с ним по политическим взглядам. А кто в тот год удержался от осуждений и отчаяния?
Стас сказал, что ему отвратительны войны, омерзительна страна и все, кто в ней остался, теперь враги его жизни и судьбы.
Это было странно слышать от человека, который абсолютно ничем не обнаруживал этой нетерпимости раньше, разве только в своих соцсетях был слегка политизирован, работал на хорошей высокооплачиваемой работе, торговал металлом и периодически посещал Кремль.
Но тут он повёл себя как настоящий фанатик. Упёрся, и Ника ничем не могла сдвинуть с места корпус его тяжёлых мыслей. В результате он уехал в Испанию и оттуда с удесятерённой силой начал поливать всех, кто не уехал, как он.
Ника удалила его из друзей по всем фронтам. Но вот именно сегодня, после пожара, Ника испугалась своего одиночества. Теперь только она его почувствовала остро и неизбежно.
И виной этому был тот человек на белой машине, говоривший с Зайцем около горящего кладбища.
Ника вернулась домой с банкой молока, бросила машину около участка и пошла на берег.
Стремительно бежали часы.
Наступал вечер, и на поверхности воды стали появляться большие круги гуляющей рыбы. В более спокойных местах, под островками, рыбы выходили животом кверху, делали кульбит и, сверкнув в закатном солнце чешуёй, уходили в глубину. До чего это были жутко огромные рыбы! Ника тут понаслушалась про них и даже опасалась заплывать туда, в омуты. Но сейчас ей самой хотелось спрятаться подальше, или бежать. Самой спрятаться в омут. Такое было чувство. Если бы она могла.
На противоположном берегу горело янтарное поле на Кремяных холмах в кипящем шуме зелёных клёнов. Облака выстроились рядами