Никите в годы работы даже вспоминать об этом не хотелось. Но в этот год пришлось.
Так же он ползал по иглистым лесным холмам, проваливался в битый щебень городской застройки, доставал из-под завалов то, что осталось от людей, вдыхал войну такую, которую никогда не нюхал прежде, работая кабинетным офицером, умеющим только очень однозадачно выполнять приказы из неких высших сфер.
Ошеломленный, он провоевал всего то с февраля по сентябрь. Уже в сентябре, в госпитале, когда он получил правительственную награду, его потянуло обратно, на передовую. Но ранение головы и несколько операций на кисти, которую спасти удалось лишь частично, уничтожили его решимость. И вдруг странное чувство избранности посетило его.
Постоянно к нему приезжала жена, притаскивались волонтёры, артисты, администрация, школьники…Через три месяца было награждение за прорыв. Он получил Звезду Героя. Стал вторым Героем в истории своего села. Первый был активным участником Пресненского восстания в 1905 году. А он, Никита Цуканов, стал вторым.
Новое ошеломление постигло его. Если раньше он был своим в этом маленьком вымирающем селе, таким же, как все, но только «чутка поумнее», ибо вырвался, выучился и стал зарабатывать не в пример остальным… то теперь он Герой. Он герой совершенно конкретного подвига. С ним начинают уважительно разговаривать. Его встречают как значимого человека. Ему открыты все двери.
Это звезда на его груди такого наделала.
Он думал, что без неё, в сущности, теперь он сам? Спрячь эту звезду, и он превратится в обычного сельского мужика. Но нет. Припечатало его знатно.
– Возможно… я решу чьи – то проблемы, – успокаивал себя Никита.
– Так, так… но не свои… – отвечал он сам себе.
Село Надеждино основали два брата, Платон и Серафим Надеждины, в конце XVII века. В те времена они пришли на эти земли, тогда ещё дикие, заросшие ковылём, да мятликом, щитовыми травами времён последнего оледенения. Они видели в степи каменных «баб», стоящих тут едва ли не тысячи лет, они видели бегущие реки, и протоки, и шляхи, и сакмы татарские, по которым века и века гнали на юг пленных славян, пока не выбрали дочиста целые города…
Тогда, при царе Алексее Михайловиче Тишайшем, Русь подняла и расправила плечи после смут и чёрных воинственных лет, и эти места, заселённые казаками-черкасами, превратились в мирные земли. Хоть и напоминали о казаках сейчас только названия улиц: Станица, Руев Шлях, Старая Засека.
Жили здесь по-прежнему, по-особенному, вобрав две культуры, великорусскую и малороссийскую, в одну.
Так-же оставались уже не казаками вольными, а господскими и государственными крестьянами. Тут были и помещицкие земли, и монастырские. Хаты крыли тростником и черепицей, дворы имели небольшие, хозяйство вели в каждом уезде по-своему. Кто-то после отмены крепостного