Дикая природа. Эбби Джини

песня в стиле кантри. Он повернул ручку до отказа вправо и стал подпевать, голосом грубоватым, но приятным, словно коричневый сахар. Здоровой ногой даже пританцовывал. Он еще не окреп, то и дело морщился от боли. Но у него хватило сил принять душ без моей помощи, хоть он и бранился нещадно под шипящими струями воды. Хватило сил самостоятельно обработать свои раны. Правда, руку перевязать я ему помогла. Обмотав полотенцем нижнюю часть туловища, он стал рыться в шкафу Дарлин – искал для себя более подходящую одежду. С его мокрых волос на голую спину капала вода. Смотреть на него было огромное удовольствие и в то же время немного мучительно, будто я переела праздничного торта. Наконец он откопал довольно объемную новую футболку, купленную на Оклахомской ярмарке, и нашел пару вьетнамок, в которых мог ходить.

      После усадил меня на диван и, морщась, неуклюже сел рядом. Поврежденную руку он положил на колени. На свежих бинтах уже была кровь.

      – Я видела тебя в новостях, – выпалила я. Почему-то в лицо я ему смотреть не могла.

      – Правда, что ли?

      – Ты взорвал косметическую фабрику.

      Я не знала, как брат на это отреагирует. В душе надеялась, что он станет все отрицать.

      А Такер рассмеялся. Здоровой рукой он стиснул мои пальцы. Воскликнул:

      – Ух ты! Меня показывали в новостях! С ума сойти! Жаль, что я не видел. Свои пятнадцать минут славы просидел в канаве.

      – Я не понимаю… – Я не могла подобрать нужных слов. Возможно, для такой ситуации слов вообще не существовало.

      – Спрашивай что хочешь, – сказал Такер. – У меня нет секретов.

      – Ты правда сделал бомбу?

      – Да. Вообще-то не одну, а целых три.

      Я смотрела на наши переплетенные пальцы. Давление его руки усиливалось, он сминал мою ладонь как цветок.

      – Сам вырезал трубу, – продолжал Такер. – Потом пошел на стрельбище, насобирал на настиле пороха. Так лучше всего. Получается смесь разных марок пороха. Улик не остается.

      Наконец мне удалось встретиться с ним взглядом. В его лице я не заметила признаков стыда или сожаления.

      – Ты почувствовала взрыв? – спросил Такер.

      – Да. Земля затряслась.

      – Я думал, что точно рассчитал время взрывов, – объяснил он. – Хотел, чтобы три бомбы бабахнули одновременно. Но одна взорвалась раньше. Так я и поранился. Ничего, в следующий раз не ошибусь.

      – В следующий раз?

      – Конечно. Моя работа не закончена. Еще многое предстоит сделать.

      Свет в комнате изменился. Ветер гнал по небу облака, отчего пасмурная мгла ритмично чередовалась со слепящим сиянием. Солнце расцветило волосы Такера яркими полосами, на щеке его танцевал блик, и на мгновение у меня возникло странное ощущение, будто я смотрю на свое зеркальное отражение. Сейчас мы были очень похожи.

      – Ровно через три года после торнадо, – сказал он. – День в день. Здорово, да?

      Я не ответила. Меня раздирали противоречивые эмоции – ужас, безумная любовь и медленно закипающий гнев.

      – Но взрыв бомбы