Его лицо светилось любовью. Глаза были такие же карие, как у меня.
– Ты моя любимица, – сказал он.
Я не хотела, чтобы брат уходил. Он начал спускаться на дно оврага. Сидя, скользил по склону, здоровой рукой контролируя свой спуск. Глядя, как раскачивается его конский хвостик, как он тормозит ногами, я чувствовала, что из меня рвется крик. Такер меня не слышал. Он нырнул в пучину теней и растворился.
Спустя несколько минут домой вернулись сестры. Я сидела за столом, когда к трейлеру подъехала машина. Я выбежала на улицу и ринулась к Дарлин.
I Обняла сестру, лицом зарываясь ей в живот. Она сухо рассмеялась. Спросила:
– Что с тобой? Ты никогда меня не обнимала.
– Ты мне нравишься, – ответила я.
– Ты тоже мне нравишься, дикарка. – Она взъерошила мои волосы.
Я отстранилась от Дарлин и подняла глаза к ее лицу. И сразу поняла, что сестру опять мучает мигрень. Все признаки налицо: неестественная бледность, напряженный взгляд, опущенные плечи. У меня сжалось сердце. Этого следовало ожидать. У Дарлин были месячные, которые часто вызывали мигрень. У них с Джейн это происходило одновременно, и одна неделя в месяц всегда была особенно напряженной. От их раздраженности по трейлеру искры летали, как при столкновении воздушных потоков и разрядов статического электричества во время грозы. Иногда они ссорились, иногда вместе рыдали из-за каких-то щенков, которых показывали по телевизору. Мне тоже надо к этому готовиться. Через пару лет я составлю им компанию.
Джейн уже открывала дверь трейлера. Дарлин неторопливо вошла следом. Сбросила туфли, поставила сумку на стол.
– Сами поужинаете, ладно? – сказала она.
– Попкорн можно? – спросила я.
– Сегодня? Конечно.
Она сняла колготки, затем юбку, не выказывая присущей ей стыдливости. Настолько устала, что даже халат не стала надевать. Распустила конский хвостик. На ее темных волосах осталась вмятина от резинки. Джейн плюхнулась на диван прямо в своих пахучих наколенниках. Я топталась посреди комнаты с таким чувством, будто у меня в груди трепещут крылья.
Дарлин сняла очки и потерла виски.
– Я посплю немного на вашей кровати, – сказала она. – Разбудите, когда пойдете спать.
– Хорошо, – ответила Джейн, уткнувшись в свой телефона.
Дарлин исчезла в спальне. Выключила свет и закрыла дверь.
Уже тогда в глубине души я понимала: только что моя судьба была предопределена. Если б Дарлин в тот вечер была самой собой – наблюдательной, бдительной, – она непременно заметила бы, что в трейлере кто-то побывал. Обратила бы на меня свое внимание, пронизывая пристальным взглядом, таким же лучистым и беспощадным, как голая лампочка в комнате для допросов в полицейском участке. Она выпытала бы у меня правду – о Такере, обо всем. Она предотвратила бы то, что, я уже чувствовала, скоро произойдет.
А так я провела вечер на диване с Джейн, поедая попкорн из одной