Тогда Аяр впервые назвал чужих сирот сёстрами. Тогда же он убедили отца поселить их в княжеских светёлках и очень удивился тому, что Корьян вместе с ним батюшку об этом просил. Отец, не нарушивший слова быть к их судьбе безучастным, согласился, взяв с сыновей крепкое обещание, что девицы их будут слушаться и раздора не принесут. Так и росли.
Каждое лето кто-то из выросших в молодых мужей братьев ходил с отцом в походы на беспокойных степняков. Однажды Аяр вернулся, а Соловейка выросла из короткой рубахи. На неё надели длинную, новую расшитую, подпоясали красным шнурком с кистями, в косу вплели цветные ленты, спускающиеся от веночка с красными, спелыми ягодами лесной земляники. С тех пор Аяр с замиранием в груди возвращался, мечтая поймать сестрицу в объятия и смотреть на неё. Смотреть-смотреть-смотреть на Соловейку, глаз не отводя.
Он и тогда, после отцова поучения, хотел на неё смотреть. Но она рыдала ему в колени, не поднимая головы. Аяр только и мог думать: не сильно ли ей досталось? Взгляд сам собой скользнул по девичей спине и ниже, но ни крови, ни прорехи на её рубахе не было. До боли в плечах захотелось погладить её, проследить пальцами мокрые рыжие пряди, но было страшно, что рука дрогнет, и тогда Соловейка всё поймёт. Пусть лучше она будет просто рядом.
Глава 4
Кроме воспитания непокорных дурёх и дураков, у Остромысла было много других дел.К нему нескончаемым потоком потекли жалобщики, челобитчики да хлопотуны. Все надеялись на праведный и умелый княжеский суд, которого не ждали от юного Аяра. Князь сердито смотрел на сгорбленную фигуру плюгавенького мужика, что пришел к нему с жалобами на вороватого соседа.
–– И что же, ты три полнолуния ждал, чтобы соседу твоему присудили козу вернуть?
–– Не серчай, князь-батюшка! – мужик в пояс поклонился, но быстро выпрямился, рожа у него была бессовестная и злая. – Но, коли б ты был в тереме, не пришлось бы ждать. Княжич Аяр, конечно, крепок духом и справедлив, но уж больно молод и добросердечен.
–– Не настолько молод и добросердечен, чтобы не вернуть обиженному козу. Чую я, не нужна тебе коза, раз ты столько дней за правдой шел. С соседом-то всё полюбовно порешал?
Челобитник вспыхнул тёмными глазами и прищурился. Остромысл плотно сжал губы, вскинул подбородок и мотнул рукой, отсылая плюгавого мужика – для него княжеская милость окончена.
–– Не по справедливости судишь, княже, – колко и неприятно сказал напоследок мужик, крепко сжав шапку в руке.
Не желали мужики Аярову волю принимать, будто он для них всё еще батькин несмышлёныш. А меж тем – он должен стать надёжей людской и после отца сесть в тереме на долгое и доброе княжение.