Ну, может, и не такой уж он дурак. Остромысл широко замахнулся и саданул Аяра по спине. Тот покачнулся, на коже проступила кровавая роса. Второй удар, третий, княжич цеплялся руками за брёвна, но ничего не говорил, за него и за себя на лавке рыдала Соловейка. Отец разделил десять ударов между ними и, опустив седьмой на сыновью спину, остановился.
–– Будет впредь наука во все глаза смотреть, и проверять, кому доверяешь, – строго сказал отец.
Безмолвный Корьян стоял сбоку и не мог взгляда отвести от окровавленной спины брата. Швырнув прут под ноги старшим сыновьям, Остромысл быстро вышел, растолкав на пороге младших.
Соловейка ревела, прикусив пальцы. Боль от порки никак не могла перебить отчаяния и обиды за Аяра. Брат пострадал ни за что. Отец так сильно его выпорол лишь потому, что она ослушалась и сбежала. Лучше б он все десять ударов ей всыпал! Аяр несколько раз неглубоко вдохнул и осел на пол, накинув рубаху на плечи, чтобы та впитала в себя кровь. Соловейка не сдержалась, кинулась к брату, уткнулась лицом в его колени. Она плакала и всё просила, чтобы он её простил, что она не хотела, чтобы всё так вышло, она не хотела, чтобы его наказали, она не могла…
Аяр мягко положил ладонь ей на затылок.
–– Я так испугался, – сказал он негромко.
Соловейка подняла голову, увидела воспаленные, красные глаза брата и до крови прокушенную губу. Внутри неё всё задрожало от жалости и стыда.
–– Я больше никогда, никогда-никогда от тебя не убегу, – прорыдала она и снова уткнулась ему в колени.
Глава 3
Аяру было тринадцать зим, когда отец впервые взял его с собой в поход. Степняки напали на соседское княжество, желая проложить себе дорогу прямиком к Остромыслову терему в Ольхове. Тогда князь собрал свою дружину и решил погнать их назад. Но когда они пришли, оказалось, сосед со степняками слились, как подколодники, решили предательством заманить князя в ловушку. Верная дружина всегда была рядом, Остромысла не оставила. Они пожгли стоянку степняков вместе с теремом лиходейного соседа. Отец приказал добить всё подлое семя, разбежавшееся по светёлкам.
Забор тогда уже горел, едкий дым забивал нос, и против воли заставлял течь слёзы. Аяр отбился от дядьки-воеводы, заскочил в черную, закопченную кухню. Здесь всё уже порушили, горшки побили, княжич ступал по черепкам, выставив перед собой меч, как вдруг что-то зашуршало и закашляло. Сквозь стелящийся дым и слезящиеся глаза трудно было что-то разглядеть, Аяр испуганно развернулся и врезался лезвием плашмя в домового. Черный, лохматый, он выскочил из-за печки и потянул за собой такого же чумазого, но поменьше. Маленький не смог убежать, закашлялся, свалился и разревелся. Первый бросился к нему, потянул за руки, за ноги, за косы, и Аяр понял, что это две девчонки. Перемазанные сажей и слезами, но в богатых, расшитых рубашонках. Верно, в печи