– Делов-то, – довольно усмехнулся Степан, вставая в полный рост, и тут же испуганно пригнулся.
Совершенно неожиданно на утес налетел шквальный ветер, абсолютно несвойственный этому времени года. Он мгновенно набирал силу, заставляя пригибаться не только растерянных людей, но и вековые деревья. Митяй испуганно ухватился за случайно нащупанную корягу, Степан обхватил ствол ближайшего дерева. Но это не помогало – их мотало в разные стороны с такой силой, что в пору было начинать прощальную молитву. На утес натянуло черные тучи, разразившиеся самой страшной грозой на веку мужиков. Молнии беспрестанно били поблизости, а неразрывно следующие за ними громовые раскаты сотрясали огромные валуны так же легко, как детские игрушки.
Когда стихия угомонилась, мужики решились приподнять головы и тут же осели, пригвожденные к земле горящими гневом глазами молодой рыжеволосой женщины. Она стояла на том самом месте, где недавно лежали волки. Только сейчас Митяй понял, куда все это время били молнии – на плоском, будто ножом срезанном, скальнике черным выжженным контуром маячил непонятный знак. Женщина стояла в его центре и буквально источала ярость, буравя глазами нерадивых мужиков.
– Окаянные души! – загремел ее голос над всей долиной, вызывая резкую боль в голове. – Что вы натворили?
Глава 5. Малуша
– Как вы посмели отобрать Жизнь? Играючи и бездумно! Ироды окаянные, – усиленный неизвестно откуда взявшимся здесь многократным эхом голос заставил мужчин сжаться в комок и заткнуть уши ладонями.
Митяй пригнулся к самой земле и вдруг с испугом отдернул руки от головы, поддавшись обманчивому ощущению ползущей по ним змеи, но открывшаяся реальность вызвала у бывалого мужика совершенно неконтролируемый приступ паники. Видано ли такое? Из его ушей обильно сочилась кровь, алой струйкой стекая между пальцев и оставляя следы на одежде. Украдкой он бросил взгляд на Степана. Тот изо всех сил зажимал уши, но участь Митяя не миновала и его – кровавый ручеек затекал в рукава рубахи, расползаясь по ним яркими багровыми пятнами, которых Степан совершенно не замечал.
– Иссушенные ваши души! – продолжала гневаться женщина. – Не будет вам нигде покоя, ваша доля – чахнуть и сохнуть. Призываю Великого Хроноса в свидетели!
При ее последних словах над каменном пятачком взвился ветер, легко приподнявший женскую фигурку в воздух. Она зависла над плато на высоте двух метров и вдруг резко выкинула вперед руку со скрюченными пальцами. Степан с Митяем и без того выпучившие глаза от страха одновременно схватились за горло – казалось, кто-то сжимал его изо всех сил, медленно перекрывая доступ кислорода. Они захрипели, беспомощно извиваясь и пуская носом пузыри, и в накрывшем приступе животного ужаса ощущая, как та же неведомая сила бесцеремонно тащит их вперед сквозь кусты и коряги. Сопротивляться этой мощи им даже не приходило в голову – быть бы живу! Одежда с треском рвалась, цепляясь, за коряги и пни, камни обдирали