– Мне кажется, – сказала она, – скорее ваша гостья сердится.
– Это да.
– Почему?
– А почему бы ей не сердиться?
Прозрев мужскую уклончивость, Полли подошла к сути дела.
– Она расторгла помолвку?
– Да, – с удовольствием ответил Тони. – Мы с ней не поженимся.
Сказав это, он нежно посмотрел на Полли. Скованность его исчезла, и прекрасная маникюрша оказалась лицом к лицу с решительным мужчиной.
– Слава богу, – прибавил он, – я свободен.
– Мне кажется, вы рады, – сказала Полли.
– И мне так кажется.
– Никогда не встречала светской девушки, – продолжала она, – у которой сердце – не мороженая рыба. Правда, что до внешности…
– Да, она ничего себе…
– Но так ли это важно?
– Вот именно.
Женское любопытство побудило Полли спросить:
– А почему вы решили на ней жениться?
– Так, вздумалось…
– Да-да…
Они немного помолчали. С Бромтон-роуд доносился шум машин. Лондон занимался своими делами, не ведая о том, что происходит в салоне Прайса. Полли встала и посмотрелась в зеркало. Тони взял «Тэтлер» и попытался хлопнуть пролетавшую муху. Это не удалось, и муха полетела дальше, презрительно фыркнув.
– Знаете… – сказал Тони, кладя на место «Тэтлер». Полли обернулась.
– Да?
Тони поправил галстук.
– Насчет этих помолвок…
– Да?
– Мич мне тут рассказывал…
– Мистер Мич?
– Да.
Что-то стукнуло в дверь. По-видимому, один из мальчиков, оживлявших Мотт-стрит, бросил в нее ботинок. Тони не обратил на это внимания, не обратила и Полли. Он стоял посреди комнаты, сжимая руки. Она с интересом смотрела на этикетку бальзама.
– Я думала, мистер Мич женат.
Тони покачал головой.
– Конечно, – сказал он, – у него тот унылый вид, какой бывает у женатых, но он только помолвлен.
– Вот как?
– Да. Помолвлен.
Полли поставила бутылку.
– Во второй раз, – прибавил Тони. – Это вдохновляет.
Мальчик с ботинком, или другой, что-то пронзительно заорал второму (или третьему) мальчику. Полли подождала, пока он утихнет.
– Почему вас так занимает мистер Мич? – спросила она.
– Не Мич. Только его методы.
– Что?
– Методы. Приемы.
– О?
– Очень поучительно.
– А какие они?
Последняя скованность у Тони исчезла. Он уподобился певцу, взявшему верную ноту.
– Разные. С первой барышней он был осторожен.
– Осторожен?
– Да. Говорил околичностями.
– Как это?
– Они сидели на кладбище, и он спросил, не хочет ли она, чтобы на ее могиле была его фамилия.
Полли подумала.
– Не так уж хорошо.
– С другой стороны, не так уж плохо. Сработало.
– Она