Способная взволновать даже евнуха, красота словно ничего не значила в глазах императора.
Стараясь не обращать внимания на боль, Вэй Инло невозмутимо произнесла:
– Раз ваше императорское величество не желает разделить со мной ложе, мне остается только пожелать вам доброй ночи и уйти.
Хунли какое-то время смотрел на нее, а потом вдруг рассмеялся.
Пока одна его рука продолжала сжимать ей подбородок, другая медленно двинулась вниз – от ключиц к талии.
Золотой пояс упал, Вэй Инло сделала глубокий вдох и закрыла глаза.
Но сколько она ни ждала, он так и не сделал следующий шаг.
Она открыла глаза и увидела, что Хунли стоит больше чем в трех шагах от нее, обхватив себя руками. Он вскинул подбородок и насмешливо произнес:
– Что? По-твоему, я должен прислуживать тебе, снимая одежду? Раздевайся сама!
Не отводя от него взгляда, она медленно провела руками по талии.
Золотой пояс скользнул на землю.
Сначала во взгляде мужчины виднелась только насмешка, но каждое ее движение заставляло его все больше напрягаться.
Парчовая накидка последовала за поясом.
Он отвел взгляд, но снова быстро поднял глаза, не желая признавать собственную слабость.
Алое одеяние упало на землю.
Фигура девушки приковала к себе взгляд императора – он был потрясен.
Вэй Инло с головы до ног была облачена в белое: на ней был траурный наряд!
– Ваше императорское величество! – Наложница опустилась перед ним на колени, и ее черные волосы заструились по плечам и спине. Чернота волос и белизна одеяния оттеняли друг друга и оттого казались еще ярче. – Для вас покойная императрица уже принадлежит миру мертвых, но для Инло она по-прежнему ее госпожа, старшая сестра и наставница. Потому я намерена соблюдать по ней траур в течение двадцати семи месяцев. Сейчас мой траур еще не закончен, и я не смею возлечь на ложе даже по императорскому приказу.
Хунли посмотрел на нее с непонятным выражением.
– И зачем тогда ты пришла, раз у тебя траур?
– Таков был ваш высочайший приказ, у меня не было другого выхода, – спокойно ответила Вэй Инло. – Я пришла не для того, чтобы лечь в вашу постель, а для того, чтобы просить о снисхождении. Или о достойном наказании.
Наказании?
Хунли, не сдержавшись, бросил взгляд на статую на постаменте: «Как ты хочешь, чтобы я ее наказал?»
В итоге император не стал ни наказывать ее, ни просить разделить с ним ложе, а просто махнул рукой и с усталым видом попросил удалиться.
Сопровождаемая удивленными взглядами придворных дам, Вэй Инло вернулась к себе.
Минъюй не могла уснуть от беспокойства и мерила шагами комнату. Услышав тихий звук снаружи, она испуганно бросилась к двери, но при виде Вэй Инло, вернувшейся целой и невредимой,