– Но ведь за все это время были и хорошие годы, правда? – спросил Эверетт, дав ей выговориться до конца. – Не такие, как годы Второй мировой войны?
– Конечно, после нее какое-то время дела шли вполне прилично.
Он кивнул.
– Мне жаль, что я его пропустил. Нет, я не войну имею в виду, а время после ее окончания.
Не буду больше об этом говорить
На закате они снова свернули на проселочную дорогу, чтобы сделать остановку на ужин. Для успокоения постоянно урчащего желудка Уиллоу заварила на газовой горелке крапивный чай. Эверетт осторожно взял предложенную ею наполненную до краев глиняную чашку, как будто это был не чай, а жидкое золото. Она сама собирала крапиву в одном из своих тайных «угодий», надев перчатки из воловьей кожи. В чае было так много дубильных веществ и хлорофилла, что он казался жирным.
– Мне нравится простая еда, – сказала она позже, размешивая кунжутную пасту в горохе, который варила, перед тем, как положить ему полную ложку этого варева в миску с рисом. – Надеюсь, ты не возражаешь.
– Не могу себе представить такую еду, от которой я бы отказался, – ответил он и взял свою миску.
– Когда мы меньше зависим от промышленно произведенной еды и живем там, где еще не все подчинила себе цивилизация, – продолжая посасывать таблетки, Уиллоу процитировала мысль, почерпнутую из журнала «Каталог всей земли», – наши тела становятся бодрее. На нас нисходит безмятежность жизни в гармонии с ритмами Земли. Мы перестаем притеснять друг друга.
– Логично, – согласился дядя, вилкой отправляя в рот рис. Она так и не смогла сообразить, способен он на сарказм или нет.
На десерт Уиллоу предложила ему согретое соевое молоко с добавлением меда. Эверетт отхлебнул глоточек с явным одобрением, а она тем временем рассказывала о подробностях приготовления напитка: сначала варят соевые бобы, потом размешивают, протирают и образовавшуюся массу процеживают через холщовую тряпочку.
– Когда ты была еще совсем малышкой, с коровьим молоком у тебя уже были большие проблемы, – усмехнулся он, сделав еще один глоток. При воспоминании о прошлом голос его стал звучать теплее. – Я тебе обычно давал козье молоко, когда мог его достать. Но это молоко из соевых бобов отличная ему замена.
– Забавно. Харрис никогда мне не говорил, что ты нянчился со мной совсем маленькой. Когда именно это было?
– Ой, – вырвалось у Эверетта, который смущенно уткнулся в чашку. – У меня, наверно, все в голове перемешалось. Твой отец прав. Тогда меня рядом с тобой не было. Вся эта история с козьим молоком приключилась с ним, а он мне потом об этом рассказал.
Теплота в его словах о прошлом растрогала Уиллоу, пусть даже он все это выдумал. Харрис никогда не вспоминал о прошлом с такой теплотой, особенно когда речь заходила о ее раннем детстве.
Покончив с ужином, Эверетт не терпящим возражения тоном заявил, что