Во дворе деревенского магазина собралось около дюжины мужиков, среди которых сухощавые тщедушные старики в сдвинутых набекрень шапках и несколько молодых. Седовласый с серым лицом, в сером войлочном костюме – серый с головы до ног – объяснял план действий. Он был оленеводом, главой в этой области, которого, видимо, все слушались, поскольку никто не пытался прервать его. Пестун стоял в отдалении и смотрел на утоптанный снег автостоянки.
– След идет от Иллинки на юг. Оттуда начнем. Распределим людей равномерно по радиусу преследования, и если кому-то удастся увидеть их, то по его сообщению сразу же продолжит кто-то другой, со свежими силами. Оута пойдет с этим парнем. – Пестун в знак согласия махнул рукой.
– Ну что ж. Уберем подводные камни с дороги.
Поскольку собаки были дикие и приманка на них не действовала, оленеводы решили изменить стратегию. Наша цель состояла теперь в том, чтобы, преследуя собак на лыжах, прогнать их из этих мест.
Вечером позвонил Пестун и попросил прийти, сообщив, что не хватает лыжников. Я хотел сказать ему, что собак не догнать на лыжах, но не решился, потому что голос Пестуна звучал категорично.
Сообщил об этом Матти. Он сказал, чтобы я обязательно отправлялся. По его словам, приглашение звучало как признание.
– Они не берут туда кого попало, – сказал Матти, и это не был бы Матти, если бы сразу же не увидел в приглашении хорошую возможность. Эти старики наверняка знали, как и в какую погоду зверь смягчается. – Когда проторишь эту дорожку, скоро покатишься туда на лыжах строить свою собственную жизнь. По бедру дочери оленевода доберешься до метки оленьих ушей. – Матти заржал, а я подумал, какой же он непроходимый идиот.
Доброжелательность Пестуна была прежде всего похожа на пункцию или клизму. Я когда-то испытал и то и другое; они, конечно, необходимы, но в то же время унизительны и болезненны. Во-вторых, никаких собак невозможно поймать на лыжах, если только погода не испортится настолько, что они будут вынуждены плавать. Сейчас погода не такая.
Но старики так не считали. Они бодро разбежались по своим машинам, серый глава хохотнул над шуткой своего приятеля, один из молодых парней смерил меня надменным взглядом, как император. Он явно принадлежал к породе Никканена – племенные братья. Я узнавал негодяев с первого взгляда. У меня на них шестое чувство.
Преследование началось удачно, поскольку первый лыжник, рыжебородый с черными зубами, сразу же увидел следы, ведущие на юг. Пестун приказал мне ехать с ним, в пикапе, и мы отправились на запад, остановившись поджидать в ложбине, открывавшейся к озеру.
– Не