Дардзада поднялся по скрипучей лестнице и молча ушел в свою комнату. Вскоре Чеда услышала его храп.
Она не могла заснуть. Ночь все тянулась и тянулась, каждая минута жгла каленым железом. Чеда молила солнце встать побыстрее, чтоб мама скорее вернулась, но равнодушная тьма все не уходила.
Наконец, мало-помалу, солнечные лучи начали просачиваться сквозь щели в ставнях. Чеда лежала, уставившись на потолочные балки, и напряженно прислушивалась, надеясь уловить звуки маминых шагов по разбитой деревянной мостовой, скрип задней двери… но слышала лишь, как просыпается город.
Мулы как ни в чем не бывало цокали по Желобу, за ними грохотали тяжело груженые телеги. Шуршали метлы, сметая с крылечек нанесенный за ночь песок. Но вот что-то стукнуло в ставню, еще раз и еще.
– Чеда! – прошептал кто-то снаружи. Она осторожно, чтоб не скрипнуть, приоткрыла ставню и выглянула из окна. Внизу стоял Эмре, лучший друг Чеды, один из немногих, с кем у нее получалось дружить, сколько бы они с мамой ни переезжали.
Утро было зябкое, но Эмре прибежал босиком, в одной просторной рубашке – он никогда не обращал внимания на холод.
На мгновение Чеда обрадовалась. А потом заметила, как он смотрит на нее. Ей было восемь, а Эмре уже целых девять, но сейчас он напоминал перепуганного малыша.
– Чеда, тебе надо туда! – Эмре обернулся налево, к холму Таурият, несущему на своей горбатой спине Обитель Королей.
Чеда хотела сказать, что никуда не пойдет, потому что ей нужно ждать маму, и все же от его взгляда ей сделалось тошно. Она услышала шаги, но даже не поняла, что это значит, пока Дардзада не оттащил ее от окна за волосы.
– Эмре! – Он высунулся наружу, тыча в Эмре толстым пальцем. – А ну пшел отсюда, пока я тебя не выпорол!
Тишина. Эмре не боялся Дардзады, но и дразнить бы его не стал, особенно зная, что Чеда тоже пострадает.
Дардзада плотно закрыл ставни, но ей было все равно. Лицо Эмре… боги, она должна пойти. Нельзя оставаться! Пусть Дардзада выпорет ее – наплевать!
Она бросилась к лестнице. Дардзада попытался поймать Чеду, но она была быстрее.
– Чедамин, стой!
Она слетела по лестнице, пронеслась сквозь аптеку, и вот уже они с Эмре бегут, бегут, то и дело оглядываясь назад! На Поворотной улице она в последний раз увидела Дардзаду: он стоял, глядя на нее с глубокой печалью, но еще несколько шагов, и толпа скрыла его.
Чеда с Эмре, не сговариваясь, перешли на трусцу – они не могли уже бежать так быстро, как вначале, но не могли и идти, как бы ни болели ноги, как бы ни жгло легкие. Эмре молчал, слишком напуганный, чтобы говорить, а Чеда не спрашивала, потому что больше всего на свете боялась узнать правду.
С мамой что-то случилось. Наверное, ее забрали Стальные девы или даже сами Короли. Может, ее даже судят… тогда понятно, о чем были видения в колокольчиках Салии.
Но Чеда знала: будь все так, Эмре сразу сказал бы ей, и припустила быстрее. Страхи множились и множились, грозили вырваться наружу бесконечным