– Смерть Хека́.
Смерть Хека́. – Слова осколками хрусталя прозвенели в голове Глена и перенаправили течение его мыслей.
Хека́! Бастард господина Сэра́. Юноша, не пожелавший идти по стопам отца и избравший путь кочевника. Хека́ возвратился в Танглей и попался на краже. Был осуждён и пал на боевой арене от руки Глена.
Ужель мастер Сэра́ затаил тихую обиду?
Пока Глен возрождал в памяти злополучное сражение, вбившее клин раздора между океанидами и прославленным мастером, хранители мерили того оценивающими взглядами.
– Боль потери грызла меня от ночи к ночи, – поведал мастер Сэра́. – В порыве гнева я даже разгромил трапезную и разбил вазу Нереуса. В роковой день покинул Танглей и отступил далёко к вулкану, у которого обнаружил феникса и цуйру и передал им сведения о расположении наших разведчиков.
В голове замигал тревожный огонёк. Глен посмотрел на отца. Получил разрешение вмешаться.
И вопросил:
– Добыв желаемые сведения, фениксы отпустили вас? Не сочли, что океаниды готовят ловушку? Не умертвили?
– Я лишь одного встретил, – ответствовал Сэра́. В его перепутанной бороде посверкивали снежинки. – Я не ведал о замысле фениксов. И меня не сподобились посвятить в его тонкости. Цуйру я и вовсе узрел издалека. Мельком. Более того, уж не сочтите за высокомерие, но один огненный разбойник – не чета ледяному воину с вековым опытом. И он, и я прекрасно сознавали эту истину. Вдобавок небеса ни разу не становились свидетелями непостижимого – не видели, как океанид и феникс жмут друг другу руки. Есть чему изумиться, согласитесь. Есть почва для доверия…
Череда вздохов заглушила пущенные по воздуху речи. Казалось бы, они развеивали сомнения. Но Глен всё равно отчаянно цеплялся за мысль, что феникс отпустил мастера, чтобы выставить виновным.
Вот только… Как цуйра и феникс могли повлиять на разум господина Сэра́?
– Я возвратился в Танглей, – роя себе могилу, продолжил Сэра́. – Вызнал к ночи о нападении фениксов и отправился на воинский совет. Судьба подвела ко мне господина Глендауэра, и гнев вновь затмил мой разум. Потом уж смирение пришло. Осознание, сколь тягостные грехи я взял на душу. Я раскаиваюсь, мой правитель. До сей поры я верно служил вам и сердцем, и мечом. И прошу оказать мне великую честь – даровать выбор между казнью и судебным поединком.
Сэра́ разом постарел и будто истончился. Сделался призрачным, потому как смерть уже помчалась к нему со всех ног.
Стук сердца отдавался у Глена в ушах. На вопросительный взгляд отца он мотнул головой.
Вынесенный приговор пронесся по стенам волной серебристого света:
– Вы обвиняетесь в измене, – с деланным равнодушием возвестил владыка. – Я готов удовлетворить ваше прошение.
Глава 6. Легенда
Три заката потерялись в безвестности. Три дня время отняло у ныне живущих.
Глендауэр хотел бы потеряться в царстве снов, но