Павлов, зная, что ждать может быть рискованно, вдруг решительно наклонился к двери и начал ловко ковырять замок отмычкой, показывая навыки, которые многие оперативники приобретают с опытом.
Но соседка, увидев его усилия, тут же предложила:
– Ой, у меня ключ есть, чего же вы мучаетесь-то? Мы же соседи – у нас всегда ключи друг от друга. Подождите, принесу, – проворно заявила она, скрывшись в своей квартире.
Меньше чем через минуту она уже возвращалась, протягивая им ключ. Соколов и Павлов переглянулись, затем достали пистолеты, готовясь к худшему, и осторожно вошли в квартиру. Атмосфера в ней казалась давящей и безжизненной, воздух был тяжёлым, как будто сама комната впитала что-то зловещее.
Когда они прошли в зал, Павлов, едва взглянув вперёд, замер и тут же отступил, не скрывая потрясения. Он поспешно вышел из квартиры, чтобы глотнуть свежего воздуха.
Соколов остался на месте, стараясь понять, что его так поразило. Его взгляд скользнул по комнате и застыл на ужасающей картине: на столе лежала голова Тихоновой. Её лицо было растянуто в гротескной, почти карикатурной улыбке, губы неестественно подшиты нитками, превращая её мёртвое лицо в жуткую маску. Тело находилось на кровати, укрытое по шею одеялом, как будто она спала.
Среди этой зловещей сцены Игорь заметил записку, прикреплённую к телу. Он медленно достал из кармана перчатки, надел их и аккуратно развернул листок. На листе, напечатанном на бланке патологоанатома, была одна строка:
"Причина смерти: Пациент умер от вскрытия."
После зловещей находки Павлов, тяжело сглотнув, набрал номер подполковника Романова, стараясь держать себя в руках, хотя внутри его охватывало тошнотворное чувство от увиденного.
– Александр Васильевич, здесь… здесь что-то ужасное, —голос Павлова срывался на полуслове, но он попытался говорить более собранно. – Вам нужно это видеть.
В ответе подполковника слышалась лёгкая растерянность.
– Где «здесь»? —спросил Романов, удивлённый таким вызовом. – Вы ведь уехали, не говоря ни слова.
Павлов, словно пытаясь собраться с мыслями, на мгновение отвёл взгляд. Именно тогда в разговор вмешался Соколов, понимая, что объяснение может потребовать уверенности и точности.
– Мы сейчас в квартире Марии Тихоновой, —твёрдо сказал он. – Один знакомый сообщил, что с ней связано кое-что странное, и я понял, что должен это проверить. По дороге услышал по телефону странные помехи и слово на латыни —«mortem». Оно и привело нас сюда.
Романов на другом конце провода на секунду замер, обдумывая услышанное, а затем коротко ответил:
– Мы выезжаем. Ждите нас и ничего не трогайте.
Спустя сорок минут, когда в квартиру вошли Романов и Шниц, последние всё ещё оставались под впечатлением от недавнего происшествия. Шниц, едва переступив порог, остановился, охваченный тревожным предчувствием, и, заметив сцену, с которой столкнулись Соколов и Павлов, словно окаменел. Затем, подняв взгляд, он обратился к