– И каковы мысли? Тебе не кажется, что увольнение этой Тихоновой немного… вовремя?
Соколов нахмурился, глубже погружаясь в свои мысли, и наконец ответил:
– Вовремя —это мягко сказано. То, что её коллеги списывают странности на возраст и «выслугу лет» – ещё не показатель. Ты же понимаешь, среди сотрудников морга часто встречаются люди с привычками, которые со стороны могут казаться… необычными.
Павлов чуть кивнул, соглашаясь.
– Только вот не каждый патологоанатом вдруг решает, что ему необходимо поговорить с телами, – тихо заметил он, сворачивая на проспект. – Если учесть, что маньяк, кажется, хорошо разбирается не только в латинских фразах, но и в ритуалах и медицинской терминологии…
Соколов, перебивая, закончил:
– То такая привычка может быть не только чертой характера, но и чем—то вроде связующей детали. Кто знает, что там у неё в голове.
Павлов сдержанно хмыкнул, на мгновение отрывая взгляд от дороги и кивая в знак согласия.
– Игорь, если она действительно работала с телами жертв или, что ещё интереснее, если она как—то отметилась в документах по их делам, у нас будет серьезная зацепка. Просто странности это одно, а возраст тут тоже не совсем причина. Похоже, она, возможно, «общается» с нашими потерянными вдовами и знает больше, чем кажется.
Соколов задумчиво кивнул, всё больше убеждаясь, что разговор с Марией Тихоновой может быть ключом к разгадке.
Павлов вырулил на пустынную дорогу, и машина мягко заскользила по серому асфальту. День, казалось, окончательно растворился в тумане, повисшем над улицами серым покрывалом. За окнами мелькали смазанные очертания домов, а впереди всё как будто тонуло в этой туманной пелене, придавая обстановке какое—то жуткое спокойствие.
Соколов, погружённый в свои мысли, продолжал всматриваться в туман перед машиной, когда боковым зрением вдруг уловил движение. Он резко повернул голову – прямо на дорогу выбежала фигура девушки, в одной ночнушке, босая, неестественно бледная, словно вырезанная из тумана.
– Осторожно! —Соколов резко схватился за руль, дёрнул его в сторону и, не отпуская, крикнул. Машина пошла юзом, Павлов выругался, нажав на тормоза, и машину занесло, едва не столкнувшись с припаркованным у обочины автомобилем. Короткая тишина разорвалась громким стуком их сердец и резкими вдохами. Павлов, ошеломлённый, повернулся к Игорю, весь белый от напряжения:
– Ты совсем с ума сошёл, Игорь?! На кой чёрт ты руль дёргал?!
Соколов не сразу нашёл слова, всё ещё глядя на пустую дорогу. Вокруг была абсолютная тишина – ни следа девушки, ни звука шагов. Только серое, молчаливое пространство, как будто заполняющее собой весь мир.
– Я… я видел девушку, – тихо проговорил он, переводя взгляд с дороги на Павлова. – Она прямо перед нами стояла… В ночной рубашке, босиком…
Павлов бросил быстрый взгляд на пустую дорогу, потом снова на Игоря, нахмурившись ещё сильнее.
– Ты