Сердце мое кровоточило, будто в тисках. Дыхание перехватило, в носу защипало от подступивших слез.
– Корвус, прости меня, – прошептала я, глядя ему в глаза. – Я не хотела причинять тебе боль. Я не знала, что всё так обернется.
Он и бровью не повел. Застыл каменным изваянием, глядя перед собой невидящим взором.
Распорядитель всё говорил, брызжа слюной и истово жестикулируя. Толпа ревела, подвывала, то и дело взрываясь приступами буйного восторга.
Все это – где-то на периферии, на границе восприятия. Словно в дурном сне, словно за мутным стеклом.
Я протянула руку, безотчетно, словно во сне. Пальцы коснулись его застывшей ладони, сжимающей рукоять меча, и замерли, не решаясь дотронуться по-настоящему.
Ни движения в ответ. Ни проблеска узнавания во взгляде. Корвус не шелохнулся, не моргнул даже. Так и сидел – окаменевший, безучастный ко всему. Будто и впрямь мертвец, а не живой человек из плоти и крови.
Труп. Ходячий труп, марионетка в руках Мортис. Вот кем она его сделала.
От осознания этого к горлу подкатила тошнота. В висках застучало, в ушах зазвенело от прилившей к щекам крови.
Я отдернула пальцы, будто обжегшись. Сердце заполошно колотилось, норовя пробить грудную клетку.
Корвус. Мой Корвус, залог моего хрупкого счастья, спутник и защитник. Когда-то в другой, почти позабытой жизни. Еще до того, как по козням Мортис я предала нашу любовь. Малодушно отвергла, сделала неправильный выбор в решающий миг.
Это моя вина. Моя и только моя. Ослепленная местью, затуманенная чарами, я повелась на уловку. Поверила, будто смогу спасти хоть кого-то, пожертвовав самым дорогим. Какая же я дура! Мортис просчитала все наперед, предвидела каждый шаг. Ей только и нужно было, чтобы я отреклась от Корвуса. Сама толкнула его в бездну, прямиком в костлявые объятия Смерти!
Слезы покатились по щекам, прочерчивая дорожки на пергаментно-бледной коже. Я всхлипнула, закусив губу. Воспоминания нахлынули безжалостным потоком, раздирая истерзанную душу.
Вот мы с Корвусом бредем по бесконечной дороге, и ветер треплет наши волосы. Плечом к плечу, рука об руку. Двое странников, заброшенных в человеческий мир. Вот он подает мне руку, помогая взобраться на крутой уступ. Ловит, когда я оступаюсь. Закрывает своим плащом от холодных ночных ветров.
А по вечерам, когда мы устраиваемся на привал, всегда находит для меня доброе слово. Подбадривает, утешает, не дает пасть духом. Хотя сам измучен не меньше, а за душой – собственная боль и собственные демоны.
Корвус, Корвус… Как же ты меня любил! Тихо, самоотверженно, не требуя ничего взамен. Был готов на все, лишь бы я была счастлива, – даже отпустить к другому, если таково мое желание.
Каково же тебе было смотреть, как я млею от воспоминаний о Николасе? Рвусь спасать его, позабыв обо всем на свете? Каково было стиснуть зубы и продолжать путь, скрывая за напускным весельем кровоточащую рану?
О, я ведь замечала твою боль! Видела, как порой темнеет