– И два ловких удара Бернажу.
– В самом деле?
– Не считая того, – сказал Атос, – что если бы он меня не выцарапал из рук Бикара, то я, верно, не имел бы чести явиться сегодня с почтительнейшим поклоном вашему величеству.
– Да это сущий демон, этот беарнец, тысяча чертей, как любил говорить мой покойный отец. При таком поведении он изорвёт немало камзолов и поломает порядком шпаг, а ведь гасконцы всегда бедны, не так ли?
– Государь, я должен сказать, что в горах их не найдено ещё золотых рудников, хотя Господу Богу и надлежало бы сотворить для них это чудо в награду за усердие, с коим они поддерживали притязания вашего родителя.
– Вы хотите сказать, что гасконцы сделали королём и меня самого, не правда ли, Тревиль, потому что я – сын моего отца. Пусть так, не отрекаюсь. Ла Шене, посмотрите, выворотив все мои карманы, не найдётся ли в них сорока пистолей, и если найдётся, то принесите мне. А теперь, молодой человек, по совести: как было дело?
Д’Артаньян рассказал всё как было: как он не мог уснуть от радости, что увидит короля, и как поэтому пришёл к своим друзьям за три часа до аудиенции, как они пошли все вместе в зал для игры в мяч, как он испугался, что мяч может попасть ему в лицо, и был осмеян Бернажу, за что последний чуть не поплатился жизнью, а господин де Ла Тремуль, решительно ни в чём не повинный, чуть не лишился своего дома.
– Именно так, – прошептал король, – да, так рассказал мне и сам герцог. Бедный кардинал! Семь человек в два дня – и из лучших! Но хватит с вас, господа, слышите вы? Хватит! Вы заплатили за улицу Феру, и с лихвой. Вы должны быть вполне удовлетворены.
– Если ваше величество довольны, то и мы также.
– Да, я доволен, – сказал король, беря из рук Ла Шене горсть золота и кладя в руку д’Артаньяна. – Вот доказательство того, что я доволен.
В те времена взгляды на самолюбие были иные, чем в наши дни. Дворянин из рук в руки брал деньги от короля, отнюдь не считая это унизительным для себя. Поэтому и д’Артаньян, не церемонясь, положил сорок пистолей в карман и горячо поблагодарил короля.
– Так! – сказал король, посмотрев на стенные часы. – Однако уже половина девятого. Теперь ступайте, потому что, как я вам сказал, в девять часов я кое-кого жду. Благодарю за вашу преданность, господа. Я могу на неё положиться, не так ли?
– О, государь! – вскричали в один голос все четверо. – Мы дадим изрубить себя в куски за ваше величество.
– Хорошо, хорошо, но оставайтесь целы, это лучше, и мне вы будете полезнее. Тревиль, – сказал король капитану вполголоса, пока остальные двинулись к дверям, – так как у вас нет вакансий и к тому же мы решили, что нужно испытание, то поместите этого молодого человека в гвардейскую роту вашего зятя, господина Дезессара. Чёрт возьми, Тревиль, я уже сейчас радуюсь гримасе, которую скорчит кардинал. Он взбесится, да мне всё равно. Я действовал, как всегда, справедливо.
Король жестом отпустил Тревиля. Тот вышел и догнал своих